классическую мужскую шляпу из соломы (типа «федоры»), но в зеркало глянул лишь мельком. Тут же сказал, что берут все, что на головах, вручил продавцу крупную купюру и поторопил своих спутников.

– Ну, папа, я хочу другую шляпку, – заныла Ксюша, – как у тебя.

– Я сказал: быстро уходим, – Эдик подтолкнул дочь вдоль рядов, – не тормози.

Он резво направился вдоль рядов и свернул на ближайшем повороте, увлекая семейство за собой.

Люба тоже примерила бы другую шляпку, менее забавную, чтобы над ней не смеялась Ксюша, но видела, что Эдик куда-то сильно заторопился. Может, он вспомнил о каком-то срочном деле? Но какие здесь у него могут быть дела? Он же здесь на отдыхе!

Спорить с работодателем Люба не стала и ускорила шаг, заставляя Гаврика чуть ли не бежать за собой.

– Вы все чокнутые! – выражала свое недовольство Ксюша, стараясь не отстать от чуть ли не бегущих, ловко лавируя между прохожими, взрослых.

Скорость Эдуард сбавил только через несколько кварталов, предложив всем полакомиться мороженым и продолжить прогулку.

– Что это было? Почему ты мне нормально не дал выбрать шляпу! – не утихала Ксюша. – Эту фигню я не буду носить! – Девочка сорвала с головы белую кепку с черным козырьком.

– А моя шляпа тебе нравится? – уточнил Эдик, снимая свой головной убор и протягивая дочери. – Примерь.

Довольная Ксюша надела шляпу и поинтересовалась у отца:

– Ну, как?

– Тебе идет. Не велика?

– Не слетит.

– Тогда носи, я себе потом другую куплю.

– А как же сейчас? – встряла в разговор Люба.

– В этой похожу, – Эдик дернул из руки Ксюши злополучную фуражку.

Удивительно, но этот несолидный головной убор не смотрелся на Эдике нелепо. Несомненно, ему он шел больше, чем его дочери.

Решив вопрос со шляпами, продегустировали какое-то чудное мороженое и двинулись дальше.

Эдуард шел по улицам уверенно, как будто много раз здесь бывал. На самом деле Анапу он посещал лишь единожды, еще в детстве. Ориентироваться в небольшом курортном городе ему помогала карта, которую он внимательно изучил еще в поезде.

Для знакомства с городом Эдуард выбрал Верхнюю набережную. Прогулку начали с морского вокзала.

Люба чуть не ахнула, когда перед ней открылась бесконечно широкая, уходящая к горизонту морская стихия. Ей не хотелось подавать вида, что вживую море она видит в первый раз. Но она невольно замедлила шаг и все не могла оторвать глаз от водной глади.

В детстве она любила мечтать, глядя на закат или утреннюю зарю, воображая, что где-то за горизонтом открывается волшебная страна, куда Люба каким-то чудесным образом может попасть. И в той стране она будет принцессой, которую все обожают. И там не надо претворяться не той, какая ты на самом деле. Ведь там ее любят такой, какая есть.

Глядя на море, Люба вспомнила свои детские фантазии, и на миг показалось, что сказочное царство на самом деле существует. Только путь к ней лежит через море. Стихия манила, звала, требовала… Люба тряхнула головой, отгоняя наваждение. Ей хотелось смотреть и смотреть, растворяясь в пейзаже, становясь его частью. Море тут же заворожило ее, и это была любовь с первого взгляда.

Скрыть свои чувства женщине было непросто, но показать их было нельзя: засмеют или, еще хуже, сочтут сумасшедшей. Она воздержалась от демонстрации своего восторга.

А вот Гаврик не скрывал своей радости от знакомства с морем:

– Как красиво! Какое оно большое, просто громадное, не море, а морище! – прокричал он, распахнув руки, будто собирался принять стихию в объятья. – Какие большие корабли! А куда они плавают? Мы тоже будем на них плавать? – обернулся он к матери.

– Суда не плавают, а ходят, – поправил его Эдуард. – И эти теплоходы далеко не самые крупные из судов.

– Папа знает! Он на флоте служил! – похвалилась Ксюша.

Люба посмотрела на Эдуарда с интересом. Эта страница его биографии была ей неизвестна. Почему-то это казалось каким-то романтичным и героическим.

– Все мужчины где-нибудь служат, – заметил Эдуард, заметив на себе восхищенные взгляды мальчишки и его матери.

– А мы походим на теплоходе, папа? – повторил Гаврик волнующий его вопрос, постаравшись сформулировать его правильно и решившись назвать Князева родителем.

– Конечно, совершим морскую прогулку, но не сегодня, – успокоил мальчика «отец».

Ксюша сделала вид, что не обратила внимания на то, как обратился к Эдуарду Гаврик, но видно было, что она напряглась. Даже ладошки у нее непроизвольно сжались. Девочка явно ревновала.

Прямо по Набережной прошлись неспешно до Ореховой рощи. Останавливаться приходилось часто. Как было не сфотографироваться на Алее любви или на фоне Анапского маяка, не отведать целебной воды из местного бювета? И Люба, и Гаврила чувствовали себя счастливыми. И только Ксюша продолжала ныть, что ей скучно, хотя фотографировалась на фоне местных достопримечательностей она охотно. В Ореховой роще она повеселела: здесь были какие-никакие аттракционы. Да и розарий впечатлил не только Любу.

Единственным человеком, которому прогулка по Анапе должна была на самом деле показаться скучной, был Эдуард, но он не ныл, а, наоборот, старался выглядеть оживленным и терпеливо выгуливал свое недружное семейство.

Пообедали в кафе на Набережной, затем через Ореховую рощу прошли к «Магниту». Оттуда уже по городским улочкам вернулись в коттедж.

Немного отдохнув после прогулки, которая утомила даже шуструю Ксюшу, вышли во двор. Пока дети осваивали бассейн, Эдик и Люба расположились в беседке. Она занялась маринованием овощей и шампиньонов, он начал колдовать над мангалом. Люба даже не ожидала, что он так мастерски разожжет костер, подготовит угли и начнет жарить шашлык – мясо они купили уже замаринованное.

Пользуясь отсутствием детей, Эдуард сделал Любе замечание:

– Для жены ты ведешь себя слишком робко. Будь смелее, наглее, как ведут себя женщины, знающие, что их боготворят. И когда нас фотографируют, не стой истуканом: прижимайся ко мне, сама меня обнимай – демонстрируй чувства. Иначе Нина быстро просечет, что наш брак фиктивный. Ей же Ксюша наши фотки почти наверняка шлет.

– Поняла, постараюсь играть лучше, – потупилась Люба.

– Наглей, я разрешаю, – улыбнулся Эдик.

– Ладно, обнаглею, – засмеялась она.

К ужину стол накрыли в беседке. Открыли вино и гранатовый сок. Оживленно беседовали, смеялись, делились впечатлениями. Даже Ксюша оттаяла, перестала притворяться недовольной.

– Ладно, отец, – бросила, уминая шашлык, – Анапа, конечно, не Бали, но все-таки не отстой. И здесь можно жить.

– Хорошо-то как! – высказался и Гаврик. – Сидим, как настоящая семья!

Ксюша поморщилась. Люба с Эдиком переглянулись. Обоим стало как-то неловко.

Глава 11. Не лакомый кусочек

Утром на своей тумбочке Люба нашла кредитку. К ней прилагалась бумажка с