четырьмя цифрами (вероятно, кодом) и коротким посланием: «На карточке 100 000 на мелкие расходы. Что же ты не напомнила?». Было приятно, что хоть и с запозданием, но обещание свое Эдуард сдержал.

Вспомнила, что он обещал еще 50 тысяч премиальных. Неужели зажилил? Люба вытащила старый кнопочный телефон, чтобы проверить, не пропустила ли сообщения о поступлении средств на ее карту. Аппарат был разряжен.

Она поставила его заряжаться вместе со смартфоном, разложив их на комоде. Там уже лежал, принимая свою порцию энергии, гаджет Эдуарда. Самого мужа в спальне уже не было. Интересно, хоть раз ей удастся проснуться раньше него?

Люба спустилась, рассчитывая найти Эдуарда в большой комнате, совмещающей кухню, столовую и гостиную, но там его не было. Зато из кабинета доносились голоса. Люба даже застыла, как вкопанная, когда сообразила, что ее муженек не просто встал ни свет ни заря, но и принимает в столь ранний час гостей. Это было подозрительно. Вспомнился и вчерашний необъясненный поступок, когда Эдик заставил всю семью пробежать два квартала, как будто за ними кто-то гнался. Может, он на самом деле от кого-то убегал? А теперь этот кто-то нашел и настиг его? По голосам не похоже было, что находящиеся в кабинете мужчины о чем-то спорили и ссорились, но Любе требовалось убедиться, что она с сыном в безопасности.

Женщина, конечно же, знала, что подслушивать нехорошо, но природная любознательность заставляла ее снова и снова нарушать это этическое правило. Вот и на этот раз желание знать оказалось сильнее страха быть застигнутой на месте морального преступления. Она на цыпочках подкралась к двери кабинета и прислушалась.

Голосов было два, и оба показались Любе знакомыми: один принадлежал Эдику, другой, вроде, Сергею. Что-то по работе случилось, раз он приехал? Любе пришлось нарушить еще одну этическую норму: она нагнулась и прильнула глазом к узкой щели. В кабинете Эдик был, судя по всему, один, и сидел он перед открытым ноутбуком спиной к ней. С другом и заместителем он разговаривал, похоже, по видеосвязи. Люба отошла от двери на полшага, чтобы ее нечаянно не толкнуть – привлечение к себе внимания в планы не входило. Но совсем не ушла: подслушанные разговоры, показывал опыт, часто оказываются самыми интересными и информативными.

– А на личном фронте как дела? – спросил Сергей, вероятно, только-только переходя с деловых вопросов на житейские. – Не соблазнила тебя еще твоя новая пассия?

– Ты про Любу, что ли? – засмеялся Эдик. – Она и не пытается. Ты бы видел, в какой она сорочке спит старушечьей! Подозреваю, что и белье у нее сорочке под стать. И вообще одевается, как бабка старая. Такая даже дембеля не соблазнит! Так что не бойся за меня: у нормального мужика на такую не встанет.

Люба услышала достаточно, чтобы зардеться. Сердце сжалось от обиды, из глаз потекли слезы. Она стремглав взбежала по лестнице, распахнула дверь спальни, плашмя упала на кровать и уткнулась лицом в подушку.

Наревевшись, ощутила потребность пожалиться кому-то, услышать, что она красивая, и что одежда у нее не бабская, а стильная, винтажная. Поплакаться она могла лишь одному человеку – Наде.

Телефон зарядился не полностью, но при включении ожил. На экране высветилось сообщение о нескольких пропущенных звонках подруги и непрочитанном сообщении. Смска была о поступлении денег, но Люба даже премии была не рада, так обидно было за то, что Эдик отзывается о ней, как о клуше. И что относится к ней без уважения, вообще женщиной не считает.

Набрала номер подруги. Та ответила не сразу – спала: это Люба поняла уже после того, как Надя пробормотала что-то невнятное сонным голосом и громко зевнула.

– Что случилось? – наконец-то спросила подруга, видимо, окончательно покинув царство Морфея.

– Он считает меня страшилищем, с которым ни один мужчина не захочет переспать, даже дембель.

– А ты что, предложила ему себя? Ну и сама тогда дура.

– Никому я себя не предлагала и не собираюсь! – возмутилась Люба. – Случайно услышала, как он обо мне отзывается.

– А тебе разве плохо, что его от тебя не торкает? Даже лучше – приставать не будет, – постаралась утешить подруга.

– Неужели я такая страшная? – всхлипнула Люба, чувствуя, что к горлу снова подступает ком.

– Да нармальная ты, просто одеваешься неэротично, – успокоила Надя.

– Вот, и он так сказал, ну, будто по-старушечьи одеваюсь, несоблазнительно. И белье у меня не такое, и сорочка…

– Так это не проблема, а всего лишь затраты, – констатировала подруга. – Купи нормальное белье и сексуальный пеньюар. Соблазнится как миленький. Только тебе оно надо?

– Любой женщине надо чувствовать себя желанной, – заметила Люба.

– Тогда дерзай, соблазняй! – разрешила Надя. – Может, вообще влюбится, разводиться не захочет. Обоснуешься в столице, меня перетянешь – буду тебе по хозяйству помогать.

– Да не собираюсь я никого соблазнять! – вспыхнула Люба. – Я просто хочу быть соблазнительной. А это не одно и то же.

– Не понимаю я тебя, – вздохнула Надя. – По мне, так это одно и то же. Дерзай! А я спать, сон не досмотрела.

– Ладно, досматривай, – разрешила Люба. – Пока!

– Пока! – Надя отключилась.

Подруга была права: дешевое белье Люба носила из экономии, тем более что соблазнять ей было некого. Теперь же у нее были деньги, и она могла позволить себе одеваться красиво просто для себя. Решила отпроситься на час-полтора, найти магазин женского белья и слегка обновить свой внутренний образ. Не в смысле духовный, а в смысле интимный. Удивительно, что никто не подумал об этом, когда приобретали шмотки в столице. «Может, Эдик специально нижнее белье не предложил обновить, чтоб я была менее соблазнительной? – догадалась Люба. – Ему ж надо условия контракта соблюдать. Ну, ничего, переживет как-нибудь – о том, что я не буду наряжаться, мы не договаривались.

Приняв решение о смене имиджа, Люба повеселела и, спускаясь на кухню, даже начала напевать песенку из фильма-сказки про Золушку.

На этот раз муж был на кухне. Он уже сварил кофе и сделал себе тосты.

– Доброе утро! – поздоровалась Люба. – Снова ты меня опередил. Буди меня в следующий раз, чтоб завтрак сделала. И спасибо за премию и карточку с деньгами.

– Пожалуйста. Мне нетрудно сварить кофе. Но если что нужно будет от тебя, не постесняюсь разбудить, не переживай.

Люба налила себе горячий кофе, сделала тост. Но перекусить не успела: на кухне появилась Ксюша и поинтересовалась, что у них сегодня на завтрак.

– Что так рано сегодня встала? – удивился Эдик.

– Поспишь тут, когда за стенкой кто-то по телефону болтает! – недовольно рыкнула девочка, красноречиво взглянув на Любу.

Эдик тоже посмотрел на нее с