опять катятся по щекам. — Ты понимаешь, что обо мне сейчас думает муж? Вся семья?

Рыдания душат, но я продолжаю:

— Если был хоть какой-то шанс, что мы… Как-то сможем все ещё исправить… Теперь на это нет ни единой надежды. Я бы сама на месте Богдана ни за что больше не связалась с Шацкими.

Мама неопределенно качает головой и рассматривает узор на покрывале.

— Может это и к лучшему, Ян? — спрашивает тихо. — Ну, сколько можно вам мучать друг друга!? Ты знаешь, что я достаточно деликатно всегда отзываюсь о зяте. По-женски я даже могу понять твою дикую влюблённость, — мама грустно улыбается. — Богдан был красивым парнем. Сейчас превратился в статного, взрослого мужчину. Но… Моё мнение, что вы слишком разные за эти годы так и не поменялось.

— Но почему?

— Я не могу это объяснить, — качает головой мама. — Просто чувствую, что в итоге вам не по пути.

— А как же любовь?

— Каждый день на планете умирают тысячи людей. Каждый день на планете умирают чьи-то чувства, Яна. Это правда. Прими её и живи дальше. Ты ещё встретишь мужчину, который оценит тебя по достоинству.

В окне замечаю подъезжающий знакомый опель.

— Мы с Верой поедем, прогуляемся с детьми в парке.

— Поезжайте, конечно.

Подхватываю сумку и детские рюкзаки и спускаюсь на первый этаж.

— Маша, Ваня! Выходим, — зову детей из столовой.

Нервничаю пока они, как обычно, не спеша натягивают кеды.

Папа, слава богу, так и не появляется.

В машине у Веры вкусно пахнет кофе. Подруга, как всегда, сияет и излучает легкое веселье.

— Это тебе, — кивает она на стаканчик. — Куда едем?

— Домой, — говорю твердо.

Дети практически сразу засыпают на заднем сидении, а я со слезами на глазах делюсь с Верой своими бедами.

Рассказываю всё.

Как после разговора с ней пошла к Дане и увидела помаду на бокале.

Как поругались.

Как папа решил отомстить за меня, а мой муж меня уничтожить.

Периодически запиваю свои слезы сладким кофе и стараюсь сама проанализировать всё, что со мной произошло.

— Ян, может, ты переволновалась? Ну помада на бокале с учетом того, что помимо него была еще посуда и они были не вдвоем?! А?

— Не знаю, Вер, — качаю головой. — У меня тогда не было вообще других вариантов. Словно шоры с глаз спали и все.

— Ясно. Ты достроила реальность.

— Это как?

— Я недавно брала интервью у довольно известного нейропсихолога. Как раз обсуждали, что человеческий мозг не может отличить действительность и наше воображение. Если ты что-то ясно представишь, то он с легкостью достроит картинку, как тетрис. Помнишь такую игру в детстве?

— Конечно, помню. Серый с желтыми кнопками.

— Да, — улыбается Вера. — Ты увидела бокал и дальше тебя не остановить. Сложила сюда фотографию от засранца Роба. Богдан добавил тем, что защищал перед тобой эту блондинку и не спешил оправдываться. Твой мозг достроил все картинки сам. И ты закатила скандал Соболеву.

— Пфф… получается зря?

— Я не знаю, Ян. Зря или нет.

— А как сделать так, чтобы мозг не достраивал картинки? — заинтересованно спрашиваю.

— Это сложно. Но, к примеру, можно пытаться возвращать себя в реальность и быть, как говорят, по модному "здесь и сейчас". Хотя бы первые минуты не размышлять о происхождении фактов. Ты ведь могла дать Дане объясниться?!

Обнимаю себя за плечи.

— Сейчас все равно поздно об этом думать. После этого столько всего случилось, — слезы снова подступают. — Ты понимаешь, Вер. Мне двадцать восемь лет. Моя жизнь не удалась по всем фронтам. Я не вышла как жена, как дочь, личность, — оглядываюсь на мирно спящих детей. — Пытаюсь выкарабкаться как мать, но с учетом того, что мои дети рыдают по ночам, я и мать никакая.

— Да брось, — хмурится Вера.

Останавливается возле нашего дома и глушит двигатель.

— Пойдем, я тебя тоже кофе угощу? — предлагаю озираясь.

— Пошли.

Потихоньку выбираемся из машины и заходим в дом. Наш дом.

Здесь пусто, но бесконечно уютно. Воспоминания снова закручиваются в плотный комок чуть ниже груди, но я пытаюсь его побороть.

Даже ветер слабый, а я сильная!

— Мне надо как-то определиться, как быть дальше, Вер, — выговариваю, когда мы сидим друг напротив друга на моей просторной кухне. — Найти работу.

— Работу? — округляет Вера глаза. — На мой взгляд, тебе надо сейчас успокоиться и пережить это всё. Слишком много потрясений. Ты себя в зеркале видела? Как привидение бледная.

Пожимаю плечами.

— Я чувствую себя бесполезной.

— Здорово. Значит, растешь.

— Это каким образом? — усмехаюсь.

— Привычка быть полезной — двоякая история. Как правило, связана с детством. Ну, знаешь, это как — меня любят, только потому, что я полезный и пятерки получаю. Мне кажется, это как раз твой случай. Ты всегда пыталась угодить родителям, дальше Богдану. Старалась быть для всех идеальной.

Хм… Кажется, это то, о чем говорил тогда в машине Даня. "Я не просил тебя быть идеальной".

— И что делать? — интересуюсь. — Послать всех лесом?

— Ну не буквально. Ты уже и так всех подраскидала, — смеется Вера. — Просто я думаю, что и работа возникнет, когда это будет исходить от души, а не от желания кому-то бесконечно быть полезной. У самой-то в жизни п*здец.

— Вера, — пшикаю.

— Да ладно, детей здесь нет.

После того как подруга уезжает, пытаюсь привести в порядок дом. Дети, слава богу, успокаиваются и расходятся по своим комнатам.

Пишу сообщение маме о том, что мы не приедем. Она тут же начинает бесконечно трезвонить и предупреждать, что папа расстроится и будет против. Я же стою на своем.

Как там Вера говорила — надо искоренять привычку быть для всех хорошей!

Чуть позже приходит сообщение от папы: «Позвони Олегу Александровичу. Пока живите дома, но без глупостей. Иначе продолжим лечение», на которое я по-детски показываю язык.

Разбираю вещи и пытаюсь включить дома отопление. Это оказывается очень сложной задачей, потому что во время установки газового котла присутствовал Богдан.

Я просто не знаю, как тут все подсоединяется.

Долго мучаюсь, захожу в интернет и читаю инструкцию, но батареи так и остаются холодными, а к концу лета на улице довольно промозгло.

Перемещаясь на каких-то полуинстинктах, набираю Дане.

Гудок, второй, третий…

— Привет, — говорю, когда он берет трубку.

— Привет, — холодно отвечает.

Мой голос дрожит, но я незамедлительно продолжаю:

— Не могу включить котел дома. Не подскажешь, что здесь не так?

— Хмм… В розетку вставила? — спрашивает чуть теплее.

— Ну конечно, — закатываю глаза и улыбаюсь.

Когда долго живешь с человеком, знаешь его как облупленного. Вот и Богдан в курсе, я могу практически разобрать на запчасти тостер, чтобы