на карте, лежащей на столе из красного дерева. В каюте преобладали коричневые тона. Она была довольно скромно обставлена: стол, полки с книгами, несколько комодов с картами и документами.

Стемнело. Луна отражалась на поверхности моря. Если бы огонь не пожирал мою душу, я бы вышел, чтобы насладиться умиротворяющим видом и глотнуть свежего воздуха.

– Теперь уже я не думаю, что нам следовало заходить с севера, – обратился я к стоящему рядом Тао.

Мы полагались на географические и стратегические знания младшего брата, чтобы расширить маршрут, но теперь этот маневр дорого обходился.

Холодало. Нам пришлось обеспечить солдат одеждой из более плотной и качественной ткани. Также нам требовалось больше пищи, чтобы никто не заболел.

– Нет, идея отличная, – возразил Тао. Его спутанные черные волосы напоминали воронье гнездо. Под его зелеными глазами из-за недосыпа образовались темные круги. Он был одет в коричневую рубаху и черные брюки.

Я не знал, одобряет ли брат мой поход на Зираков. Он никогда не озвучивал то, что у него в голове. Брат лишь молча следовал за мной, понимая, что обратной дороги нет.

– Ирина ожидала, что мы проследуем по легкому пути и зайдем с запада, – продолжал брат, пока я изучал карту.

– Нам будет труднее держать связь с дворцом, – возразил я. – Более того, подкреплению потребуется больше времени, чтобы добраться до нас.

Иван, о присутствии которого я успел позабыть, положил ноги на журнальный столик. Он сидел у окна подальше от нас и задумчиво смотрел на отражение луны на воде. Брат провел ладонью по каштановым волосам, заложил за голову обе руки и устроился поудобнее. Он откинулся назад и прикрыл глаза. Его поведение действовало мне на нервы, но Тао не выдержал первым.

– Четыре брата отправились на верную смерть, – нервно произнес он, – может, хоть притворишься, что тебе интересно?

Иван равнодушно открыл глаза и кивнул на Андре.

– Он тоже не особо принимает участие, почему ему никто ничего не высказывает?

Я не удержался и покосился на Андре. Казалось, он не понял, что слова прозвучали в его адрес. Он зачесал назад свои светлые волосы. Его изумрудно-зеленые глаза напоминали глаза нашей матери. Ушибы на его лице, оставшиеся после моего удара, уже полностью зажили. Брат вернул себе былую красоту.

Я почувствовал, как во мне закипает гнев, и до боли стиснул зубы. Он соблазнил Китану своим прекрасным лицом? Чем больше я смотрел на Андре, тем больше злился. Я отвернулся и вновь сосредоточил свое внимание на карте.

Я напомнил себе, что Китана не питала чувств к Андре, она прибыла во дворец с определенной целью. Но легче от этого не становилось. Внезапно я осознал абсурдность своих мыслей, закрыл глаза и слегка покачал головой.

– Я хотя бы слушаю, – защищался Андре, не подозревая, что я зол на него.

Я не разговаривал с Андре с того самого дня, когда он рассказал мне о том, что произошло между ним и Китаной. Я не хотел, чтобы брат отправлялся с нами, но наш отец настоял. Видимо, он считал, что трудности нас могут сблизить.

– Зачем? – спросил Иван.

Он встал и широкими шагами направился к нам.

– С какой целью мы отправились на войну? – спросил он, рассматривая карту на столе.

– С какой целью? – прищурился Андре, пытаясь понять, что имеет в виду Иван. – Китана в Зиракове, она беременна, мы должны ее забрать.

Брат пожал плечами, словно мы обсуждали что-то обыденное.

– Но ведь отцом может быть и не Винсент.

Я почувствовал, как кровь закипает в жилах. Черты лица напряглись. Меня накрыла волна ярости.

Тао, видимо, заметил, что во мне просыпается монстр, и попытался избежать ссоры.

– Не смеши, Иван, – бросил он, но тот не внял словам брата.

– Я просто рассматриваю все варианты, – произнес он. – Китана – женщина, которая может позволить себе связь с братом мужа. Почему мы отрицаем возможность связи Китаны еще с одним мужчиной? Или не одним?

Мне многое хотелось сделать, но убийство брата в разгар войны помешало бы нашим планам. Я не озвучил свои чувства, но, видимо, мои глаза говорили за меня, потому что Иван судорожно сглотнул.

– Я не уверен, что расслышал тебя правильно, повтори еще раз. – Угроза в моем голосе пугала даже меня самого.

Иван отступил:

– Нет, спасибо.

Брат благоразумно выбежал из каюты. Тао выскочил следом. Мы с Андре остались вдвоем.

Я не мог смотреть в глаза брату, поэтому устроился на стуле перед окном, повернувшись к нему спиной. Я услышал его тяжелые шаги и ошибочно предположил, что он тоже уйдет, но Андре сел напротив.

– Нам нужно поговорить.

Я вскинул бровь.

– Кажется, ты хочешь умереть.

Он глубоко вздохнул:

– Если ты меня так ненавидишь, то что ждет Китану?

– Это не твое дело.

Он несколько раз вздохнул. Видимо, слова давались ему с трудом.

– Слушай, мне очень жаль, – наконец сказал он. – Мне не следовало рассказывать тебе о произошедшем.

– Тебе не следовало рассказывать, – в изумлении повторил я. – Наверное, нужно было продолжать выставлять меня дураком, да?

– Ты можешь считать, что имеешь право знать о том, что произошло между нами, – произнес он, заметив, что я злюсь. – Возможно, ты и прав, но помни, что все случилось до вашей свадьбы, поэтому это тебя не касается.

Я больше не мог сдерживать гнев и встал, изо всех сил стараясь опять не ударить Андре.

– Поэтому ты, как полный придурок, рассказал мне о вашей связи?

– Ты сам меня провоцировал, – ответил он, тоже вскочив. – Ты назвал меня никчемным и слабым. Я так рассердился, что хотел отплатить тебе той же монетой. Я знал, что Китана – твое слабое место, и сказал, не подумав. Откуда я знал, что ты выставишь Китану, а она окажется беременной?

Я помассировал виски и начал ходить по каюте, глубоко дыша. Андре не переставал говорить:

– Даже если бы ты ничего не узнал, то все равно однажды оттолкнул бы Китану или меня.

Я повернулся к нему. Не знаю, какое выражение было у меня на лице, но брат сказал:

– Не смотри на меня так. Ты постоянно пытался испортить отношения между нами, потому что я флиртовал с Китаной, когда она прибыла во дворец. Ты обвинял меня, не разобравшись, что к чему. Ты отказался от нее сам, но никогда не переставал ревновать. Вот что я хочу сказать. Ты винишь меня сейчас, но даже если бы я тогда не рассказал тебе все, что-нибудь произошло бы годы спустя, и ты бы все равно от нас отвернулся.

Я не знал, то ли я злился на брата из-за его попытки оправдаться, то ли из-за того, то в его словах была доля правды.

– Ты возложил на меня ответственность за письмо Виктории, – произнес он. – Почему ты не подумал ни на кого другого?

– Я… – пробормотал я. – Я не знаю.

– Ты не можешь ответить, потому что я говорю правду. Позволь задать тебе еще один