— Ты же не думаешь, что я причастен к этому всему? Или Кейтлин?

Дуглас замер, напряженный, как струна, едва не кусая кулак. Смесь надежды и растерянности, и Кристофер даже не знал, что ему ответить. Может, сейчас используют Охоту, чтобы посеять раздор между семьями, которые пусть и сохраняли нейтралитет, но никогда не враждовали между собой. Поколебавшись, Кристофер ответил честно:

— Не думаю, что ты с этим связан. Но и полностью доверять я не могу.

Кажется, его ответ Дугласа не расстроил, тот только облегченно кивнул, вполне довольный такой версией.

— Только у меня один вопрос, — Кристофер вдохнул дым и осторожно подобрал слова, — Я задавал тебе его пять лет назад, спрошу и сейчас: какое последнее заклинание было у отца? Ты не можешь не знать.

Дуглас покачал головой и взмахнул руками в бессилии:

— Ничего. Пусто. Я был вместе со своим отцом на ритуале, а в смерти я разбираюсь.

Ожидаемо, но всё же Кристофер ощутил легкое разочарование, будто ждал последней вести от отца. Даже сейчас спустя пять лет ему его не хватало. У них могли быть свои разногласия, но с отцом он мог хотя бы посоветоваться.

Дуглас всегда казался текучей темнотой, которая окутывает бархатом смерти. Его колдовство, спрятанное в сладковатом запахе цветов на могилах, в звуке песен прощания, просачивалось порой и без ритуалов. Ни Дуглас, ни Кристофер не верили в призраков или живых мертвецов и не надеялись на вечную жизнь. Но как Дуглас искал короткие пути среди улиц и изгибов города солнечным днём или неоновыми ночами, так же ощущал и шаги смерти за спиной.

Он видел смерть во взглядах и сердцах. Последний покой, и всё, что мог сделать — свидетельствовать последнюю волю. У колдунов всегда оставался один последний вздох, миг, чтобы оставить след в этом мире, который подхватит ветер и разотрёт в пыль.

— Я умираю, Кристофер, — тихо и серьёзно произнёс Дуглас.

— Так сказали врачи? Рана же не была серьёзной, я говорил с Кейтлин.

— В заклинании было скрыто проклятие.

— Кейтлин знает?

— Да. Но прежде, чем я подохну, я хочу знать, кто стоит за всем этим.

Кристофер не мог в это поверить. Дуглас говорил об этом слишком легко и просто, не придавая значения, но внутри него текла, как горячая лава, обжигающая злость. Дуглас сейчас наверняка ощущал себя беспомощным. Никакие тайные тропы не помогут против смерти.

— Возможно, проклятие можно снять.

— Не в моём случае.

— Перестань, а! С кем ты уже говорил? Показывался хоть кому-то?

— Только Кейтлин. Не хочу, чтобы поползли слухи, а я стал мишенью. Лёгкая добыча для охотников — колдун на грани смерти.

— Раз сказал мне, то и всем Уолтонам. И тогда позволь Эндрю посмотреть. Из всех нас в заклинаниях лучше всего разбирается именно он. Именно этому его учил старик Лоусон.

— Леннард?

— Нет, его отец. Дед Сильвии. Если не боишься моего брата, конечно.

— Ну, — хмыкнул Дуглас, — я не безумец, чтобы трогать кого-то из вас. Я согласен.

Мари пропустила тот момент, когда музыка стихла, а в клубе стало меньше народа. Концерт закончился, но вечер продолжался. Казалось, другие колдуны правда пришли просто послушать группу её брата, а не ради слухов или замыслов.

Она быстро вернулась к их столику и теперь сидела, откинувшись спиной на диванчик и вытянув ноги. Коктейль пах цитрусом, а на вкус оказался сладким — слишком много гренадина. Она ждала братьев. Обоих или хотя бы одного из них, чтобы узнать новости.

Ей всегда представлялось, что Кристофер — это крепость, которую ничем не пробить. На похоронах отца он стоял молча и только крепко сжимал их с Эндрю ладони, а потом исчез на пару дней. Мари не знала, чем он занимался, но они с Эндрю на всякий случай провели простой ритуал. Всё в порядке, просто Кристоферу хотелось затеряться на некоторое время, но они оба знали, что он вернётся.

Многие считали его лишенным эмоций, даже немного странным. Одна из его девушек так и заявила — невозможно быть таким бесчувственным. Ей постоянно требовалось подтверждение, что Кристофер любит её, что переживает и скучает, а брат недоумевал — что не так-то?

Мари не сомневалась. Она и так это знала.

Старший брат, о котором шепталась половина её подруг, томно вздыхая, если они собирались у неё дома. Мари это даже раздражало — наверняка ведь начнёт задаваться! Кристофер оставался таким же спокойным, даже угощал их чаем и усмехался на их хихиканье, а Мари одновременно и завидовала, и гордилась. Как здорово, что у неё такой брат.

Как жаль, что он её брат.

Мари знала, как он переживал смерть отца. Как пытался убедить себя, что это не его вина. Он не мог ничего сделать. Но мысли разъедали изнутри.

А теперь и вся семья под угрозой.

И если он хотел поговорить с Шеанной, то лучше она сделает это сама. Хозяйка дома туманов и снов могла вести свою игру.

Эндрю плюхнулся напротив, взъерошенный и взбудораженный, с блеском азарта во взгляде, кожаных штанах и тяжелых ботинках. Глаза густо подведены черным, на щеках узор из черных точек.

— Ну как? — выдохнул он, пододвинув к себе один из коктейлей. Красный луч скользнул по коже полуперчаток. Эндрю пил жадно, будто и вовсе не замечая вкуса.

— Эй, это был мой коктейль!

— Ты всё равно не пьёшь. Духота!

Он скинул с себя черную с красным кожаную куртку и небрежно отбросил на соседний стул.

— Раздеваться стоило на сцене, — заметила Мари. — Фанатки были бы в восторге. А вообще — круто! Ты был прав, здесь и правда хороший звук.

С Эндрю легко было говорить о ритуалах и вообще болтать. Кристофер порой хмурился на её видения, а младший брат понимал и кивал, так что даже странно, что он так легко отнесся к тому, что касалось его самого. Хотя Мари бы не удивилась бы, узнай, что он уже пишет про это песню.

А еще как раз он звал ее в мутные клубы, пока Кристофер гонял на машине. Или мог позвонить среди ночи и рассказать, какой потрясающий дом с привидениями нашёл в соседнем городе, и надо туда обязательно ехать.

Кристофер ворчал «куда вы опять меня потащили», но всегда прихватывал бутылку виски и сам часто вёл машину. У Мари и Эндрю права были, но водить любил именно Кристофер.

— Надо сказать нашему менеджеру. Она молодец.

— С каких пор у