– Я люблю рок.

– Панк–рок? – хихикнула Лина.

– Нет. Queen, Led Zeppelin, Scorpions, Aerosmith.

– О! Такое и я люблю. Особенно Aerosmith.

– Я заметил, – ухмыльнулся Джерри.

Лина смущенно улыбнулась.

Дорога заняла минут пятнадцать. Они подошли к дому и неловко остановились у порога. Лина замялась, потом прикусила пухлую губу и дотронулась до плеча Джерри.

– Спасибо вам за заботу! – она вернула ему джинсовку и вбежала по ступенькам.

Джерри сглотнул и покачал головой, удивляясь собственным чувствам. Он надел куртку, от нее исходил легкий аромат пионов. Джерри шел домой с приятным покалыванием в животе, такого не было лет с пятнадцати. Он забыл о работе, об убийствах, перед глазами были ее губы, напевающие «Ведь даже во сне я буду скучать по тебе».

***

Пятничным утром солнце осветило гостиную арендованного таунхауса и сделало ее уютнее. Теперь темно–синие обои не казались мрачными. Джерри с трудом разлепил глаза и уставился в потолок. Мысли, не желающие возвращаться к мрачной действительности, блуждали по закоулкам мозга.

У него были девушки, чаще они находились сами. Он не прилагал никаких усилий, да и сознательно не искал встреч. Стажерка, соседка, официантка – все слились в одно безликое тело. Ни к одной из своих однодневных знакомых он не испытывал ничего – даже симпатии или малейшей привязанности. Все его дни сводились к работе, ужину в кафешке возле работы или полуфабрикатами дома. Хотя он мог бы приготовить и что–то покруче, только не для кого.

Единственная, с кем он по–настоящему встречался за свои двадцать шесть лет, была София. Да, наверное, можно было назвать это историей любви.

Их отношения закончилась со смертью родителей. София пришла на похороны, пыталась его поддержать, но тогда Джерри никто не нужен был рядом, даже она. Последний раз он видел ее, когда перевозил вещи к тете в пригородную квартиру. София помогала ему уложить немногочисленную одежду и памятные мелочи по коробкам, обняла на прощание, даже уронила слезу. Но он больше ей не звонил. Джерри не хотелось видеть жалость в ее глазах, вместо обвинений. Она не могла винить, не зная всей ситуации. А как такое можно объяснить? А может если бы Джерри рассказал, она просто пожала бы плечами. Софии–то какое дело до его родителей.

Уже давно неважно! Она была его первой любовью, но теперь он ничего к ней не чувствовал.

Лина, такая милая и бойкая одновременно, сейчас врывалась в его сознание как никто из этих девчонок. Она выделялась в толпе учеников, прохожих, являлась ночью во снах, даже ее подпись в протоколе опроса привлекала внимание и заставляла снова и снова перечитывать ее анкетные данные. Уже к третьему дню Джерри выучил наизусть даже номер ее паспорта.

«Наваждение какое–то! Она красавица! Малолетняя! Ей восемнадцать! Исполнилось только в феврале! Всего восемь лет разницы! Всего?!» – не уставал спорить сам с собой его мозг.

Грохот вырвал Джерри из раздумий. Он выглянул из гостиной узнать, что именно Сэт уронил на кухне. Помощник одной рукой прижимал телефон к уху, другой – вытирал лужу. По дверке холодильника стекало молоко.

– Да, мам! Нормально ем. Не переживай! И не в какие перестрелки не лезу, – тряпка упала на пол, и Сэт беззвучно выругался, нагибаясь. – Не будет тут их! И я люблю тебя, мам! Отцу привет!

Сэт выпрямился, увидев Джерри, заметно смутился и засуетился, казалось, вот–вот спрячет телефон. Как всегда! Сэт разговаривал с мамой не меньше двух раз за день, и каждый раз устраивал подобный цирк.

– Сэт, ты можешь спокойно говорить с родителями. Со мной все в порядке. Ты этим меня никак не ранишь, – Джерри прошел на кухню, сел за стол и ободряюще улыбнулся. – Трагедия произошла десять лет назад. Мне нравится твоя семья. А эти твои попытки не произносить при мне слово «родители» меня немного бесят, честно сказать.

– Ок, – Сэт выдохнут и коротко хохотнул.

– Напился молока?

– Да уж, блин! – Сэт бросил мокрую тряпку в раковину и брезгливо потряс руками. – Слушай, Джерри! Прости меня! – помощник тяжело вздохнул, развернулся и задом облокотился на кухонную тумбу. – Я вчера перебрал, нес всякую чепуху, самому стыдно.

– Проехали. Сходи в магазин, купи что–нибудь нормальное, кроме сухомятки.

– Что, например?

– Ты совсем не умеешь готовить?

– Да как–то не приходило в голову этим заниматься, – пожал плечами Сэт.

– Ладно, я сам схожу куплю, – Джерри поднялся. – А то тебя только отпусти в магазин, опять будем есть только сникерсы.

– И не лень тебе готовить?

– Зато вкусно и сытно, – Джерри встал, налил стакан фильтрованной воды, одним движением осушил его и направился к выходу.

– Чтоб кухню отмыл к моему приходу, лентяище! – крикнул Джерри с порога, захлопнул входную дверь, не дождавшись ответа, и усмехнулся.

По дороге Джерри планировал необходимые в рамках расследования мероприятия. Смерть Сандора вчера выбила его из колеи, и хотя сегодня себя он уже не винил, тяжелое чувство все равно не отпускало.

Супермаркет находился на Главной улице (вот сюрприз!). Джерри взял корзину и неспешно прогуливался между рядами, выбирая продукты. Приятно было для разнообразия заняться такими рутинными делами. В одном из рядов краем глаза он заметил светлые волосы. Взгляд сам метнулся за ними. Лина. Точно она. Одна или с родителями? Одна. Он сделал пару широких шагов и оказался рядом с ней у холодильника с молочными продуктами.

– Здравствуйте, Лина!

– Ой, детектив, добрый день! – она широко улыбнулась. У Джерри стало тепло на душе. Все тревоги мгновенно попрятались.

Джерри пожевал губу, пытаясь сказать что–то дельное, а не спрашивать тупо «Йогурт выбираете?». Но ее огромные распахнутые глаза под густыми ресницами слегка мешали соображать. Лина как всегда была не робка и сама завела дальнейший разговор.

– Смотрю, вы картошку купили. Неужели вы готовите? Или это Сэт?

Джерри усмехнулся:

– Сэт, будь его воля, питался бы только сникерсами. Вот буду учить молодое поколение жарить картошку.

– Наверняка у вас вкусно получается.

– Вам бы понравилось, я уверен.

Лина отвернулась и захихикала. Ее глаза светились, когда она повернулась обратно. Джерри смотрел на нее дольше положенного взрослому мужчине, а полицейскому – тем более, но ничего не мог с собой поделать.

– А вы готовите?

– Да. Моя мама – писатель… – Лина пожала плечами, как будто это обстоятельство все объясняло.

– Я помню, детский, так ведь?

– Да, у нее намечается контракт с издательством, ей не до ведения хозяйства. Так что готовлю, убираюсь пока я. Нет, не то чтоб до этого я ничего не делала, но теперь маму вообще не видно, – она улыбнулась и поспешно добавила: – Я не жалуюсь! Я очень рада за нее. Правда!