– Лестница здесь! – позвал Фирос.

Лив поспешила к нему и взобралась по приставной лесенке. Позади огромного полированного зеркала имелась небольшая приступка. Однако стоило Лив приблизиться, как она тут же поняла, что это не обыкновенное зеркало. Оно было не просто массивным – по меньшей мере пятнадцати шагов в поперечнике, – оно было безупречно чистым. На его поверхности не было ни пятнышка, ни малейшей царапинки. На железной раме были вычеканены древние руны, почерневшие от времени.

Отсюда, с вершины пирамиды, Лив могла видеть битву, разворачивавшуюся под городскими стенами. Высланные Владыкой пятьсот человек, уже лишившись десятой части своих бойцов, преодолели кровавый, дымный ад туннеля и шли по кварталу, улица за улицей пробиваясь сквозь кордоны солдат. Черный дым и треск мушкетов и вопли атакующих доносились даже сюда. «Кровавые плащи» неуклонно наступали, отвоевывая шаг за шагом. Еще полквартала – и они выйдут на рынок, где для их превосходящих умений откроется более широкий фронт. После этого им уже не потребуется много времени на то, чтобы добраться до ворот. Однако сражение еще не было окончено. Казалось, будто у аташийцев на вершине стены имелся бесконечный запас заряженных мушкетов: они палили из одного, и им тут же передавали следующий, и они вновь палили, палили, поливая атакующих нескончаемым смертоносным дождем.

…Лив заставила себя оторвать взгляд. Ее битва – здесь.

Она сузила глаза в щелки. Зеркало словно бы загудело в ответ на ее взгляд. Странно… Лив опустила взгляд к его основанию и увидела черную панель. Она ощупала ее сверхфиолетовыми пальцами – и ощутила, как зеркало содрогнулось. Казалось, будто внутри него расположены крошечные невидимые рычаги.

«Что я делаю?»… Она поглядела в сторону солдат, поднимающихся по ступеням пирамиды. Это было ее последним испытанием. Тем, для чего она была создана. Если она добьется успеха, Цветной Владыка вознаградит ее, даст ей больше, чем она когда-либо мечтала. Больше никогда она не будет кем-то незначительным. Никогда не будет ощущать себя стоящей в стороне, презираемой, бессильной.

Битву за город они, несомненно, выиграют; но битва на море там, вдалеке, каким-то образом зависела от того, удастся ли ей задуманное. Это был ее шанс отплатить Хромерии за все насмешки, за то, что ее использовали как орудие против ее отца, заставили ее нарушить свои клятвы, испоганили все, что только могли.

Тонкие сверхфиолетовые щупальца проникли в черную коробку, отыскали спрятанные внутри рычаги. Лив потянула за один – и зеркало повернулось, едва не снеся ей голову. Она отпустила люксин, и зеркало мгновенно остановилось. Лив извлекла снова и потянула за другой рычаг – зеркало изменило наклон. Она потянула третий – зеркало замерцало и стало синим.

– Поторопитесь, госпожа, они сейчас будут здесь! – крикнул ей один из извлекателей.

– Работаю! – гаркнула Лив.

При помощи сверхфиолетовых щупалец она нашла и потянула еще один рычаг, и поверхность зеркала затянулась зеленым фильтром. После этого все было уже проще: ей оставалось только двигать в разные стороны первые два рычага. Она поймала в огромную чашу зеркала свет восходящего солнца и направила его над заливом. Принялась поворачивать зеркало вправо и влево, вверх и вниз, гадая, как ей удастся понять, когда оно окажется в нужном положении… Или оно уже в нужном положении? Кажется, она что-то уловила, когда луч был направлен далеко в море, поверх Руского Носа, – но нет, это никак не могло быть нужным направлением. Должно быть, просто померещилось от излишка старания. Лив снова повернула зеркало над заливом… вверх… вниз… Ищем…

Вот что-то завибрировало, но она тут же потеряла это. Попробовала еще раз, повернула луч в ту сторону, двигая его крошечными шажочками…

Очевидно, на этот раз луч попал в цель. Он загудел, и спустя мгновение зеркало перестало быть зеркалом и превратилось в нечто совершенно другое. Собрав в себя весь солнечный свет, оно превратило его вибрирующий изумрудно-зеленый луч и направило в сторону погани. Луч был настолько ярким, что был ясно различим в воздухе.

Нет, это неправильно; это вообще невозможно! Зеркала никогда не сияют настолько ярко, чтобы луч был виден среди бела дня. Да, может быть, в тумане или в дыму их свет действительно можно увидеть, или ночью – но не спустя час после рассвета!

Тем не менее луч был виден.

Однако пока он вибрировал на этой идеальной частоте, издавая ровное, почти музыкальное гудение, восприятие Лив тоже прошло сквозь эту гигантскую линзу – и внезапно она увидела вырастающую из моря башню прямо перед собой, словно та была в какой-нибудь сотне шагов, а не в нескольких тысячах.

И когда Лив ее увидела, то поняла, что Койос Белый Дуб все же ошибся: проверку на компетентность она как раз прошла с легкостью, а сейчас проверке подвергалась ее преданность. Ибо на поверхности погани она увидела Кипа и Каррис, а с ними самого Гэвина Гайла – и поняла, что, повинуясь распоряжениям Цветного Владыки, обречет их всех на гибель.

Если она хочет обрести могущество, чтобы изменить мир, если хочет в будущем спасти десять тысяч наивных молодых женщин от акул и морских демонов – она должна позволить своим друзьям умереть. Один раз, при Гарристоне, она уже умолила Цветного Владыку спасти Кипа и Каррис, обменяв их жизни на жизни нескольких «Кровавых плащей». Еще полгода назад ее друзья стоили для Лив ее клятвы и жизней нескольких неизвестных ей людей. Будет ли их спасение сейчас стоить ей мечты о новом, изменившемся, очищенном мире?

«Ты знаешь, Аливиана, что необходимо Атират?» – спросил ее Цветной Владыка прошлым вечером.

«Жертвы?» – предположила Лив.

«Свет. Каждый бог рождается в свете».

И, рыдая, она принесла богине свет.

Глава 110

Первая огромная волна накатила на глиссер сзади.

Гэвин прокричал что-то, но слов было не слышно за ревом воды, которая обрушилась на корму, ломая и сметая все на своем пути. Впрочем, его действия говорили яснее слов: он бросился к трубкам и принялся изо всей мочи швырять в них люксин. Черные гвардейцы последовали его примеру. Глиссер прыгнул вперед.

Однако они не успели уйти от гигантского прилива. Кипа сбило с ног; он обеими руками схватился за ограждение, и в тот момент, когда его перекинуло на другую сторону, он увидел шпиль, вздымающийся из воды позади глиссера. Шпиль имел уже несколько сотен стоп в высоту и продолжал подниматься. Это он породил огромную волну и каскады воды, обрушившиеся на них с неба.

Потом Кипа швырнуло обратно на палубу. Он услышал звук лопающегося люксина и увидел Гэвина, летящего впереди глиссера: он швырнул люксин с такой силой, что трубки поотрывало. Внезапно они все оказались в воздухе. Кип выпустил поручень – или, может быть, поручень тоже отломался. Не было видно ничего, кроме воды. Сила, швырнувшая море вверх, прекратила движение, и теперь море возвращалось обратно со всей стремительностью и сумятицей водопада. Кип все падал и падал, борясь за хотя бы один полноценный глоток воздуха. Наконец падение закончилось, и он обнаружил себя