—　Более того,　— продолжил он.　— Они оба где-то здесь. Мы могли бы их использовать.

Председатель прочистил горло:

—　Я не думаю…

—　Ваши дома выглядят хреново,　— перебил он.　— И у вас будет магазин? У вас будет парк? Да вы могли бы жить в замке Херста[113]. Или в пентхаусе в Нью-Йорке. Где угодно. Мы все могли бы.　— Он поднял сжатый кулак.　— Нам просто нужно взять то, что мы хотим. У живых.

—　Мы не знаем, где они находятся. Мы даже не знаем, где мы находимся!

—　Мы это выясним. Мы добрались сюда, не так ли? Мы выбрались из той комнаты, где оказались после смерти. Вы, ребята, построили эту фабрику, это сообщество. Сейчас настало время сделать следующий шаг.

Он видел страх в их глазах, и ему это нравилось.

Он помнил, каково это — быть застреленным, помнил удовлетворение на лице жирного ублюдка, который выбил пистолет из его руки, и больше всего на свете хотел мести. Он подумал о том, как Уитни Хьюстон выбивает дерьмо из Ричарда Никсона. Если бы они могли обуздать этот гнев — вернуться в комнату и собрать тех, кто был наполнен такой яростью,　— они могли бы собрать боевую силу, которую было бы невозможно остановить, состоящую из солдат, которых нельзя убить, потому что они уже мертвы.

Он улыбнулся про себя. У живых не будет ни единого шанса. Они были в меньшинстве, миллиарды к одному, и они автоматически войдут в состав противника, когда умрут. Это идеальный план.

Члены Совета склонили друг к другу головы, перешептываясь и совещаясь; наконец председатель встал, откашливаясь:

—　Мне очень жаль. Думаю, мы совершили ошибку, пригласив вас сюда. Мы бы хотели, чтобы вы ушли.

—　Заткнись, мать твою.

Старик был застигнут врасплох:

—　Прошу прощения?

—　Ты слышал, что я сказал.

Он пересек комнату, схватил председателя за шиворот, швырнул на пол и занял место во главе стола. Двое членов Совета встали со своих стульев, чтобы помочь старику, но он остановил их, подняв руку.

—　Не трогайте его. Он может остаться или уйти, но командую теперь я. Я — главный.

Он оглядел сидящих за столом, чтобы понять — не захочет ли кто-нибудь бросить вызов, но никто не смотрел ему в глаза.

Он сделал глубокий вздох, чувствуя себя замечательно.

Может и не было ни бога, ни дьявола.

До сих пор.

Но будет.

Он улыбнулся сам себе.

О да, так и будет.

Перевод: Игорь Шестак

Станция

Bentley Little, "The Station", 2008

Дерек нетерпеливо поглядывал на часы, делая вид, что хочет, чтобы Джина поняла, как он раздражен. Но она была сосредоточена на своем кадре и либо не видела его, либо ей было все равно. Она присела на песок, поднесла видоискатель к глазам, постепенно смещаясь вправо, пытаясь поймать солнце, пробивающееся сквозь тонкую трещину между двумя валунами.

Почему её новым хобби должна была стать фотография? Почему она не могла заняться судоку или рукоделием, чем-нибудь таким, что можно было бы делать в машине, пока они едут?

Суть в том, что он знал: она, скорее всего, перегорит на этом поприще ещё до конца года, а может, и до конца лета. Это занятие пройдет путь всех других её преходящих увлечений: скрапбукинга, аранжировки цветов, приготовления суши и, конечно, этого проклятого книжного клуба. Но сейчас она превращала и без того слишком короткий отпуск в ад, и он снова посмотрел на часы и громко сказал:

— Поторопись! Нам предстоит долгий путь, и если мы не зарегистрируемся в отеле до шести, они не будут держать для нас номер!

— Расслабься! — отозвалась Джина. — В этом месте около тысячи комнат. И это межсезонье. У нас все будет хорошо.

Она была права. Территория парка Фернес Крик, более известная как "Печной ручей", была огромной. И, кроме них самих, кто ещё был настолько глуп, чтобы отдыхать в Долине Смерти в середине июля? Они, вероятно, могли бы войти в ближайший отель без всякой брони и получить самый лучший номер.

— Все равно поторопись! — крикнул он.

— Я пытаюсь! — отозвалась она.

Дерек открыл дверь машины, сел на пассажирское сиденье и утешил себя тем, что посмотрел на дорожную карту. До того, как Джина сбила их с пути, гоняясь за художественными пейзажами по этой боковой дороге, они неплохо продвигались, и если они смогут вернуться на шоссе в ближайшие полчаса или около того, то к середине дня смогут добраться до национального парка. Хотя он делал это уже тысячу раз, он ещё раз просмотрел их маршрут, а затем наугад пролистал книгу "Путешествие для чайников" в поисках будущих мест отдыха. Когда несколько минут спустя он снова поднял глаза, полагая, что у нее было достаточно времени, чтобы сделать фото, и она шла обратно к машине, он увидел, что она не сдвинулась с места. Она находилась точно в таком же положении, как и десять минут назад.

Это было смешно.

Дерек захлопнул бардачок и зашагал по песку, готовый устроить ей настоящий ад. Джина стояла на пригорке.

— Я как раз собиралась за тобой идти, — восторженно воскликнула она. — Там есть старое здание. Смотри.

Она указала за валуны и вниз по наклонной равнине.

"О нет", — подумал он.

— Получилась бы отличная фотография. — Она протянула ему свой фотоаппарат.

— Господи Иисусе, — пробормотал он, но послушно посмотрел через фотообъектив. С этой точки обзора это была заброшенная автозаправочная станция (Esso, судя по форме железного скелета вывески). Он не заметил ни машин, ни людей. Дерек вернул камеру. — Тогда поторопись и сделай снимок.

— Нет, глупый, не отсюда! — Она ударила его по плечу. — Я хочу спуститься туда!

— Это уже слиш…

— Я сделаю это быстро, — пообещала она. — Ты даже не успеешь моргнуть.

— Знаешь, — сказал он ей, — если Долина Смерти была достаточно хороша для Энсела Адамса[114], то она должна быть достаточно хороша и для тебя.

— В этом-то и дело, — сказала она. — Это мой шанс. Все, кто туда ездит, делают фотографии. Однотипные. Но это что — то новое. Возможно, я буду единственной, кто когда-либо фотографировал это.

— Сомневаюсь, — сказал он, но согласился дать ей десять минут в здании, если они уедут прямо сейчас.

Она обогнала его и вернулась к машине.

— Ну давай уже быстрей, что ты так медленно ходишь!

Он закатил глаза, но ничего не сказал.

Дерек ехал быстро, поднимая за собой облако пыли. Дорога