и назвал эти забастовки «преступлением против всей немецкой нации, которая напрягает свои последние силы». В духе пропагандируемой им линии «сильного государства» Папен заверил своих слушателей в том, что «в отношении таких нарушителей спокойствия здесь, в Берлине, мы будем действовать с большой строгостью».

Только 7 ноября, спустя день после выборов в рейхстаг, движение транспорта в Берлине постепенно пришло в норму. Вечером этого же дня стачечный комитет принял решение о прекращении борьбы. В адрес профсоюзных функционеров от СДПГ был брошен упрек в том, что они первыми, вместе с полицией, пробили брешь в едином фронте рабочих, тем самым зарекомендовав себя лучшей опорой правительства Папена в БФГ. 8 ноября, когда движение полностью нормализовалось, НСБО также заявила об окончании стачки. Потеря голосов, с которой национал-социалисты должны были смириться 6 ноября 1932 г. в Берлине, была в буржуазных кварталах несоизмеримо выше, чем в пролетарских. Таким образом Геббельс мог только надеяться, что забастовка транспортников в длительной перспективе все же принесет дивиденды его партии в виде прироста доверия к НСДАП у городского пролетариата{577}.

Потеря голосов национал-социалистами не только в Берлине, но и в стране в целом стала главным отличием вторых выборов в рейхстаг 1932 г. В сравнение с предыдущими выборами 31 июля сторонники Гитлера потеряли свыше 2 млн голосов. Доля избирателей НСДАП снизилась с 37,3 % до 33,1 %, количество депутатских мандатов — с 230 до 196. К проигравшей стороне также относилась СДПГ, получившая на 700 000 голосов меньше, чем в июле, что составляло в относительных цифрах падение с 21,6 % до 20,4 %. Выигравшей стороной стали немецкие националисты и коммунисты: партия Гугенберга получила дополнительно свыше 900 000 голосов, что составляло прирост с 5,9 % до 8,9 %. Показатели КПГ, благодаря дополнительным 600 000 голосам, выросли с 14,5 % до 16,9 %. Обе католические партии записали на свой счет небольшие потери: доля избирателей партии Центра понизилась с 12,5 % до 11,9 %, Баварской народной партии — с 3,2 % до 3,1 %. Немецкая государственная партия вновь получила 1,0 % голосов, в то время как ДФП и Христианско-социальная народная партия, черпавшая свои силы среди вюртембергских пиетистов, незначительно улучшили свои показатели: с 1,2 % до 1,9 % и с 1,0 % до 1,2 % соответственно. Бросалось в глаза понижение активности избирателей: если в июле к урнам пришло 84,1 %, то в сентябре — только 80,6 %.

Результаты выборов в первую очередь отразили политическую фрустрацию населения. Выборы 6 ноября были для большинства немцев, если также считать оба тура выборов рейхспрезидента и выборы в ландтаги, пятым походом к урнам за 1932 г. То, что число граждан, проигнорировавших выборы, выросло с 7 млн в июле до 8,6 млн в ноябре, проистекало прежде всего от пресыщения избирателей политикой. НСДАП, которая ранее была партией, извлекавшей наибольшую выгоду из политизации граждан, прежде игнорировавших выборы, теперь серьезнее остальных пострадала от инфантильности избирателей. Именно не имевшие стойких политических убеждений избиратели должны были быть разочарованы в том, что их голоса едва ли оказали воздействие на практическую политику. Но не только усталость от выборов была тем фактором, который дал повод многим немцам остаться дома 6 ноября. Рука об руку с ней шло недовольство «своей» партией, и неважно, велась ли речь об НСДАП или СДПГ, Центре или БФП.

Сравнительно неплохие результаты ДНФП и ДФП позволяли сделать вывод о несомненном, хотя и весьма ограниченном, росте доверия к политике кабинета Папена. Правительство и поддерживавшие его партии получили дивиденды от первых признаков оживления экономики, которые можно было расценивать как успех активной конъюнктурной политики имперского кабинета. Свое дело сделало также контролируемое государством радиовещание, представлявшее деятельность правительства в выгодном свете. Дополнительную роль сыграло отрезвление в отношении политического и социального радикализма национал-социалистов. Папен не случайно в своей речи по радио от 4 ноября настойчиво напомнил о провокационном выступлении Гитлера после убийства в Потемпе, а совместные действия нацистов и коммунистов в ходе стачки транспортных рабочих Берлина шокировали не только обитателей вилл, но и оказали устрашающее воздействие на буржуазных избирателей во всей Германии. Однако повода для триумфа у правительства все же не было: хотя совместная доля избирателей, голосовавших за обе правительственные партии, выросла с июля по сентябрь с 7,1 % до 10,8 %, почти ⁹⁄₁₀ избирателей отдали свои голоса партиям, находившимся в оппозиции к «кабинету баронов».

Ни безусловная враждебность к Папену, ни коалиционные переговоры с национал-социалистами не принесли дополнительных симпатий обеим католическим партиям: по сравнению с июльскими выборами они на пару потеряли 460 000 голосов. В результате для создания черно-коричневой оппозиции теперь отсутствовали также и численные предпосылки. Центр, БФП и НСДАП вместе располагали 286 депутатскими мандатами, что было на семь мандатов меньше, чем необходимо для достижения абсолютного большинства в рейхстаге. Таким образом, после 6 ноября было еще труднее, чем после 31 июля, представить себе, что возобладает «парламентский» вариант решения кризиса{578}.

Примечательный сдвиг сил произошел слева от центра. Если по результатам июльских выборов социал-демократы еще превосходили коммунистов на 7,1 %, то теперь их преимущество сократилось до 3,5 %. И хотя «Форвартс» перепечатала подзаголовком «Маркс сильнее, чем Гитлер» статью из венской «Арбайтер-Цайтунг», которая подчеркивала то обстоятельство, что СДПГ и КПГ по количеству полученных голосов снова превзошли НСДАП, что давало основание для «самых светлых надежд», тем не менее социал-демократов весьма беспокоила мысль, что коммунисты серьезно продвинулись вперед по пути к своей цели — превзойти СДПГ. На заседании партийного комитета от 10 ноября Карл Бёхель, один из «левых» социал-демократов и председатель Хемницкой окружной партийной организации, самым четким образом дал понять, что поставлено на кон: «Мы вышли на финишную прямую нашего состязания с коммунистами. Нам осталось потерять еще дюжину мандатов, и тогда коммунисты будут сильнее нас… Это был бы звездный момент для коммунистической агитации… Тогда товарищи, бывшие ранее верными партии, скажут себе: народное мнение теперь совершенно определенное, и они попытаются быстро покинуть партию».

Зато весьма позитивно оценил результаты выборов председатель СДПГ Отто Веле. Социал-демократия в течение 1932 г. дала пять битв под лозунгом «Разбейте Гитлера!», заявил Веле на том же самом заседании, «и после пятой он был побежден». Такую же оптимистическую оценку выборам дал председатель фракции СДПГ в прусском ландтаге Эрнст Хайльман. Целью избирательной борьбы социал-демократов всегда было стремление избегнуть худшего, т. е. неограниченной диктатуры Гитлера, — писал Хайльман в дискуссионном листке «Дас фрайе Ворт»: «Эта цель нами достигнута не без тяжелых потерь. Сегодня ни один нормальный человек не может больше верить в гитлеровскую диктатуру… Натиск фашизма на государство отбит, национал-социалистам нанесено первое тяжелое поражение с самыми серьезными последствиями, и для рабочего