Краткие сведения о здоровье Марии Александровны мы находим в Воспоминаниях А.И. Яковлевой (1888): «С первыми лучами весеннего солнца Великая Княгиня спешила покинуть душную столицу, чтобы зажить на просторе, на чистом воздухе, который был еще очень свеж, но она очень любила гулять по нескольку часов в день. Нежная кожа ее на руках и лице покрывалась какою-то перхотью и грубела, на руках даже лопалась; доктора советовали ей вместо воды для умывания рук употреблять отвар овсяных круп, а для лица миндальные отруби. Весною, когда наставала жара, Великая Княгиня загорала не столько от солнца, сколько от воздуха. По возвращении с прогулки ей тотчас подавали свежий огурец, она его разрезала во всю длину пополам и внутренней стороной обтирала себе лицо; это очень освежало ее. Чтобы не оставались на ночь комары в спальне, так как Великая Княгиня не ложилась в постель, если слышала писк комара, употребляли следующее средство: откроют все окна, потушат огни, лакей внесет умывальную чашку, наполненную водою, и зажигает ветку можжевельника, держа ее над чашкой, чтобы искры не падали на ковер. Комната наполняется можжевеловым дымом, и комары вместе с ним стремятся в открытые окна».

С изложенным согласуются и воспоминания Ю.А. Горбуновой (1914), наблюдавшей Марию Александровну в более зрелые годы: «Императрица никогда не употребляла никаких косметик, а умывалась только миндальными отрубями, разводимыми в воде. Белый цвет лица Ее Величества переходил в немного розовый оттенок на щеках. На левой щеке была родинка. Глаза были прекрасные голубые, с мягким и очень серьезным выражением. Роста она была выше среднего, имела очень стройную фигуру и величественную походку. Очертание плеч и всей фигуры носило неуловимый отпечаток изящества. Одевалась она с тою не всегда для многих понятной простотой самого изящного оттенка и утонченного вкуса».

Великой княгине исполнилось 25 лет, восемь лет прошло со дня свадьбы. Перенесенные испытания окончательно сформировали характер молодой женщины, определили ее духовные и нравственные идеалы. Ее отличали замечательные выдержка и такт. Скромность, воспитанность и образованность Великой Княгини снискали ей большую популярность в столичных кругах. Подлинный же смысл жизни для Марии Александровны заключался в уютном мире детской, вдали от шума и суеты придворной жизни. Положение супруги наследника престола обязывало ее присутствовать на бесконечных официальных церемониях, и она без жалоб и сетований соблюдала правила этикета, хотя ее рассеянный и озабоченный вид выдавал иногда внимательному наблюдателю утомление и скуку.

Августейшие дети имели хорошее здоровье и редко хворали, но проявившиеся у них признаки золотухи побудили врачей предписать им купание в море. В конце июня 1852 года цесаревич отвез морем в Гансаль супругу и четырех сыновей и оставил их там в просторном и удобном доме с большим садом, принадлежавшем графине Де Ла Гарди. Цесаревну сопровождали две фрейлины и врач, лейб-акушер В.Б. Шольц; Великих Князей – оба их воспитателя, учителя и священник. Ученые занятия детей продолжались весною в Царском Селе, как и в Петербурге, прекращались в Петергофе на шесть недель и снова возобновлялись осенью по переселении двора в столицу. Из отчетов воспитателей и учителей видно, что юные князья учились прилежно и вели себя хорошо. Особое внимание уделялось профилактическим мероприятиям. Воспитатель Великого Князя Алексея К.Н. Посьет вспоминал в записной книжке: «13 января… представлялся Императору, 14 января… представлялся наследнику. 15 января… первый раз у Алексея Александровича». 11 марта в записной книжке сделана пометка: «Императрица, проходя в церковь и обратно, была в комнатах Алексея Александровича и осталась довольна устройством рекреационной комнаты. Сидя в классной, государыня сказала мне, чтобы я старался усвоить себе главные практические гигиенические правила как для лечения, так и для предупреждения болезней».

Именины Александра 30 августа и день рождения Николая 8 сентября были отпразднованы во время краткого отсутствия цесаревича, ездившего с Государем в Ольмюц на австрийские маневры. Поздравляя отца с днем Ангела, дети писали ему: «Поздравляю и целую тебя, милый папа; нам сегодня весело. Твой Никса». «Поздравляю, милый папа, мне сегодня очень весело. У меня много игрушек. Благодарствуй за барабан и за фаэтон. Твой Саша» (Татищев С.С., 2003). В обычном образе жизни Великих Князей не произошло никакой перемены. В летних резиденциях они по-прежнему много гуляли, ходили на охоту, катались верхом, все вечера проводили у матери. Занимались они также рисованием, столярничали, возделывали каждый свой огород, учились точить на станке.

В жизни Марии Александровны дети играли ведущую роль. Их здоровье, воспитание, учеба, развлечения постоянно находились в поле зрения матери. Она не жалела времени на регулярные встречи с воспитателями и учителями; по совету ученых, в частности, К.Д. Ушинского, вносила коррективы в программы подготовки, контролировала уровень полученных детьми знаний. Внимательная и доброжелательная к людям, она этого требовала и от членов семьи.

Титул Великого Князя не спасал провинившегося от наказания и осуждения. Особенно доставалось Александру, обладавшему уже в детстве упрямым, несговорчивым нравом. Ослушавшийся учителя, мальчик по требованию матери приносил письменные извинения. Государыня часто советовалась по вопросам воспитания детей с людьми сложившегося вокруг нее близкого круга – князьями А.М. Горчаковым и П.А. Вяземским, графиней А.Д. Блудовой, фрейлинами сестрами Тютчевыми. Особенно внимательно Мария Александровна прислушивалась к рекомендациям министра иностранных дел А.М. Горчакова. Она попросила его составить специальную программу для наставников наследника. Этот документ, согласованный с Государыней, долго был руководящим в семье. В вопросах религиозного воспитания основное влияние на своих детей оказала Императрица Мария Александровна. Позже в письме жене Александр III так оценивал роль матери в его духовном и нравственном воспитании: «Мамб постоянно нами занималась, приготовляла к исповеди и говению; своим примером и глубокою христианскою верою приучила нас любить и понимать Христианскую веру, как она сама ее понимала. Благодаря Мамб мы, все братья и Мари, сделались и остались истинными христианами и полюбили веру и церковь. Сколько бывало разговоров самых разнообразных, задушевных: всегда Мамб выслушивала спокойно, давала время все высказать и всегда находила, что ответить, успокоить, побранить, одобрить, и всегда с возвышенной христианской точки зрения… всем, всем я обязан Мамб – и моим характером, и тем, что есть!» (Кудрина Ю.В., 2002).

А.Ф. Тютчева так писала о религиозности Марии Александровны: «Ее хорошо можно было себе представить под монашеским покрывалом, коленопреклоненной под сенью готических сводов, объятую безмолвием, изнуренную постом, долгими созерцательными бдениями и продолжительными церковными службами, пышною торжественностью которых она бы с любовью руководила. Вот подходящая обстановка для этой души, чистой, неизменно устремленной ко всему Божественному и