В древнесеверном языке слово garðr вообще означало «ограду, укрепленную усадьбу, двор, хутор». В Восточной Европе, по-видимому, произошла контаминация этого слова со славянским град. «Градки малые», городища – «garðar», а по ним так же названа и страна Garðar, Гарды (книжная форма Garðaríki, «Страна городов», «Держава градов» возникла лишь в XIV в.). Главные ее города в сагах названы по этой же, скандо-славянской, основе. Если скандинавское имя Ладоги – Aldeigjuborg – соответствует нормальной северной модели «имя + borg», то для Новгорода использована уже эта восточноевропейская, скандо-славянская модель «имя + garðr»: Hólmgarðr, Киев на Днепре – Kænugarðr, и, наконец величайший из центров «Востока» на Пути из варяг в греки, Константинополь, норманны назвали по этой же восточноеропейской модели «Великий город» – Miklagarðr.

От «градка» на Пчевских порогах, Городища, замкнувшего с юга цепочку «градков», закреплявших на Волхове прочность и устойчивость Ладожской волости («ярлства» для скандинавов), простираются вдоль великой реки для северных гостей – Гарды, и водный путь ведет их к столичному центру, стольному городу Новгороду, его торгам и его святыням.

Против устья р. Кересть, левого притока Волхова, на правом берегу находится село Грузино. В усадьбе графа А.А. Аракчеева (1769–1834), любимца императоров Павла I и Александра I, бережно сохраняют предание о происхождении названия: именно здесь, на берегу Волхова, «погрузил» в землю свой посох, проходя по Пути из варяг в греки, св. апостол Андрей Первозванный. Впрочем, название связывают и с более прагматичными операциями, естественными на торговом пути («грузить»); так или иначе, пункт этот на водном пути играл особую роль. В XIX в. усадьба превратилась в великолепный архитектурно-парковый ансамбль, от которого частично сохранился усадебный парк, но застройка Грузино была разрушена в годы войны (1941–1943).

Медленный и широкий разлив Волхова среди низких чудовских болот с особенно многочисленными островами и рукавами сужается, обретая устойчивое русло на подходе к устью левого притока, речки Холопья Полисть. Славянский гидроним, после серии чудских (Велья, Шарья, Олонка, Кересть), несет отчетливую социальную нагрузку: Холопья – «рабья», «рабская», такая топонимия характерна для ближней округи Новгорода. На речном мысу – остатки небольшого городища (сохранившего культурный слой с лепной керамикой и древнерусской), занятого ныне православным кладбищем. Важное значение этого места в гидрографии Волхова подчеркивает и очередной топоним Никольское: село этого названия – на правом берегу Волхова, напротив устья Холопьей Полисти.

В пределах перехода, равного «малому Николе» (половине 30-километрового отрезка), вверх по Волхову – городище Званка. Бывшая усадьба великого русского поэта Г. Р. Державина во второй половине XIX в. была перестроена в многоэтажный корпус приюта, устроенного в великолепном державинском парке. Здание, как и парк, сильно пострадало в военные годы, груды кирпичного щебня перекрывают культурный слой, сохранявшийся на площадке городища. В парке на берегу Волхова, однако, все еще стоит сопка, о которой в державинские времена рассказывали: здесь похоронен «волхв» (Ходасевич, 1988: 32).

Далее вверх, до деревень Дымна и Остров, Волхов вновь течет в низких топких берегах, окаймленных зелеными зарослями кустарника и многочисленными протоками. Коренной берег ограничивает просторную низменную равнину, на которой и по сию пору стоят стеной «чудские боры» (запечатленные и в одном из местных топонимов). Но еще один переход, равный «малому Николе», вверх по Волхову – и эта чудская низменность уступает наконец место ландшафту Новгородского Околоградья. Высокие косогоры коренных берегов, сближающиеся на прямых речных плесах, отступают в излучинах, освобождая пространство широким полуовальным поймам, занятым заливными лугами. На краю речной террасы коренных берегов над поймами господствуют в речном и прибрежном пространстве старинные новгородские поселения.

Село Высокое, с храмом (снесенным в советское время) и обширной с древности застройкой на просторной площадке левого берега Волхова, от которой остался мощный культурный слой древнерусского времени, перекрытый постройками и огородами, – боярская вотчина XI–XV вв., хорошо известная по новгородским летописям. Напротив, ниже по течению такое же село Вергежа. А точно на расстоянии «большого Николы» от Званки с ее городищем, вверх по Волхову – узел памятников, относящихся к начальным временам Пути из варяг в греки: деревня с двойным названием Буриги-Вуриги (в котором читаются диалектные отзвуки слова «варяг») на низменном правом берегу, а напротив, на высоком левом – сопка в дер. Кузино. Лет десять назад еще можно было услышать здесь рассказы о старинных чтимых березах, у которых на сопке справляли богослужение на Сампсония (27 июня, в день Сампсония Странноприимца, покровителя странствующих и путешествующих), и о том, что в сопке «похоронены чужие, то ли турки, то ли кто, а деревни тогда еще не было» (материалы «Нево‑86»). Выше кузинской сопки, за речкой Осьма стоит первое в Новгородском Околоградье городище Городок, прикрывающее густонаселенную новгородскую округу.

Мысовое городище над руслом узкого волховского протока по размерам, форме площадки, укреплениям тождественно пчевскому Городищу и поставлено, видимо, в то же время. Вся цепочка волховских «градков малых» – Городок, Городище, Дубовик, Любша, да и другие, хуже изученные (Вельсы на Жупке, может быть, Холопья Полисть – Волхово, Званка), оставляет впечатление выстроенных словно по единому замыслу и стандарту. Каждое из них мог обеспечить защитою небольшой воинский отряд, в совокупности они полностью перекрывали своим контролем водный путь по Волхову, а заодно могли обеспечить административную власть над ближайшей округой. Возможно, сооружение большинства из них засвидетельствовано сжатым сообщением «Повести временных лет» о том, что Олег Вещий после овладения Киевом в 882 г. «нача городы ставити». Появление системы «градков» по Волхову (а вероятно, и в других местах речного пути главной коммуникации объединенного Древнерусского государства) можно в таком случае отнести к концу IX – началу X в.

Близ Городка, на полях дер. Вылеги был найден клад арабского серебра. Дата младшей монеты – 807 г., то есть зарыт в землю он был примерно одновременно с кладом ладожской Княщины. Волхов, несомненно, был одной из артерий монетного движения «первого периода обращения арабского серебра в Восточной Европе», который нумизматы определяют в границах 780–833 гг. Клады этого периода известны во всем ареале Балтики, арабское серебро достигло Готланда и Бирки.

Социальные силы, обеспечивавшие с конца VIII – начала IX в. это движение ценностей по Восточной Европе, от Каспия до Балтики, а в конце IX в. поставившие под свой контроль весь речной путь между Ладогой – Новгородом и Киевом, оставили прочные и четкие следы на окраине Новгородского Околоградья. Здесь, в равнинных пространствах Приильменья продолжался и дальнейший рост их могущества и силы. Старинное боярское село Захарьино, принадлежавшее роду Захарьиных-Юрьевых, высится, просторно раскинувшись на левом берегу и протянувшись почти на километр от каменного храма Знамения