«От Холмогор до Колы – тридцать три Николы», – вспоминает поморскую поговорку писатель С. В. Максимов в связи с северным обычаем отмечать Никольскими храмами определенные отрезки водного пути (Максимов, 1987: 259). По Волхову от Ладожского озера до Ильменя – десять «Никол», следующая за гостинопольской, если не церковь, то напоминающая о ней, микротопонимия – близ дер. Городище, в 65 км от устья Волхова. «Четыре Николы» на 65 км, то есть в среднем по одному на каждые 16 км – расстояние среднего дневного перехода по реке.

От Николы Гостинопольского открывается вид на стрелку Вындина острова, делящего Волхов на два примерно равных рукава длиной около 5 км. Название остров получил по помещикам Вындомским, московского времени; его называют еще «Золотым», рассказывая о разбойниках, скрывших на острове клад. Излучина напротив южной оконечности острова по левому берегу была отмечена сопкой (раскопанной при строительстве газопровода через Волхов). На острове вдоль высокой западной береговой кромки в лесной чаще стоят три высокие насыпи, напоминающие курганы приладожской культуры IX–XII вв., отождествляемой с летописными «колбягами». Этим же переходом проходили Прусынский остров (напоминающий о боярах Пруской улицы Новгорода), а завершался он, скорее всего, близ дер. Городище.

Здесь находятся Пчевские пороги. Название, по впадающей в 20 км выше по течению Волхова речке Пчева, его правому притоку, указывает, что освоение Волхова шло от истоков к устью, с юга на север. Прямо напротив порогов в Волхов впадает другой, левый приток, речка Влоя. Снизу вверх пороги отмечены микротопонимами: Нижненикольская и Верхненикольская гряда фиксируют очередного «Николу» Волховского пути. Следующая гряда – Князьковская, за нею – Дворцовая, как будто дублируют на Влое соотношение сакральной и светской власти ладожской «княщины» с владениями духовенства (христианского, наследовавшего языческим волхвам).

Городище на правом берегу Волхова выше Никольских порогов – типичный «градок» Х в. на речном пути. Треугольная площадка с напольной стороны защищена дугообразным валом и рвом, крутые береговые склоны, поднимающиеся на 20–30 м над речной поймой, были подровнены для неприступности. От реки на городище ведет отлогий въезд, позволявший подниматься с приречной низменности, вполне пригодной для недолгой стоянки проходящих кораблей. Как и в Вельсах, подобный укрепленный пункт вполне могли защищать десяток-дюжина воинов, посаженных заставою для надзора за порядком и безопасностью, сбора пошлин и защиты речного пути, а вместе с ним – и ближайшей округи.

Близ городища – посад с культурным слоем и древнерусской керамикой Х – ХІІІ вв. Напротив, на левом высоком берегу Волхова – деревня Подсопье, само название которой указывает: «Под сопкой». Действительно, здесь на высшей точке надпойменной террасы, господствующей над излучиной Волхова, стояла сопка (разрушенная сельхозработами последних лет), на площадке террасы за сопкой – древнерусское селище Х – ХIII вв., а ниже по склону – селище с лепной керамикой (соответствующей «эпохе сопок» VIII–X вв.).

Узел памятников Городище – Подсопье, таким образом, запечатлел различные этапы истории волховского Пути из варяг в греки: от начальной, ладожских сопок, к древнерусской Х – ХІІІ вв., отмеченной укрепленными «градками», опорными пунктами княжеской власти, к развитой административной структуре Господина Великого Новгорода, наследованной затем Московским государством (с разделением церковного и светского княжеского хозяйства, перешедшего в XV–XVI вв. в ведение Дворцового приказа Московского Кремля).

Волхов выше Городища резко меняет свой характер. Река течет широким медленным разливом, в три-четыре раза превышающим ширину русла ниже порогов и достигающим от края до края нескольких сот метров. Разделяясь нередко на многочисленные и устойчивые рукава, он течет среди низменной болотистой равнины, вбирая речки Черная, Велья, Тигода, Оскуя, Кересть, на протяжении примерно 80 км, до округи железнодорожной станции Чудово. Может быть, это имя следует рассматривать как собирательное в древности для всей этой местности, которую продолжала населять промышлявшая охотой и рыболовством в прибрежных зарослях – дославянская чудь. В окрестных деревнях еще в 1960-х гг. можно было слышать рассказы местных старух о «чуди, чухарях», живших в низких землянках с соломенными кровлями с дымовым отверстием, без печей: «а на время молитвы щель в крыше прикрывали куполочком с крестом» (дер. Некрасовские Луки, материалы экспедиции «Нево‑87»).

Чудово прерывает резкая излучина Волхова между устьями левого притока, Тигоды, и правого – Пчевжи. У дер. Оснички на высоком краю террасы коренного левого берега здесь известна сопка (распаханная в 1970-х гг.), ниже по течению – дер. Ольгино (вызывающая в памяти предания о княгине Ольге, ее походах на Новгород, Мсту, Лугу и Псков, погостах и данях; этот «административный рейд» киевской княгини с дружиной по Пути из варяг в греки летописью засвидетельствован под 947 г.). За «Ольгинской излучиной» Волхов вновь приобретает характер широкого разлива с многочисленными рукавами, протоками, озерами, омывающими более или менее устойчивые речные острова.

6.2. Речной остров

Эти острова, болотистые топи, просторные водные равнины между Ладогою и Новгородом на Волхове позволяют, быть может, понять, какая именно реальность стояла за загадочными известиями арабских авторов IX – Х вв. об «Острове русов» – Джезира ар-рус.

Арабское слово джезира – «остров» – означает не только сушу, окруженную водою, но и просто замкнутый участок или область, отграниченную иным по характеру пространством – морем, горами, пустынею. Так, «Джезира аль-Магриб», «остров» стран Магриба в Северной Африке, ограничен Сахарой и Ливийской пустыней. В близком значении слово ostrow в польском языке (где «речной остров» – wyspa). Новгородская топонимия также знает такого рода названия: Ивановский остров близ Ладоги – один из многочисленных примеров. Хотя наряду с ними вдоль по Волхову чередою идут настоящие речные острова – Вындин остров, Прусынский и т. д. Путешественники, собиравшие сведения о земле северных русов, среди других географических и гидрографических характеристик могли услышать и о многочисленных «островах» (объединяющихся, по принципу укрупнения, в один большой «остров»). Три дня пути, как определяют протяженность «Острова русов» арабские источники, примерно соответствуют реальной протяженности заселенного северными русами пространства от озера Нево и Ладоги до болотистой низины Чудова, где местность, в свою очередь, как нельзя более соответствует впечатлению, донесенному арабскими информаторами: «почва его такая влажная, что если поставить ногу, то она погрузится в землю по причине ее влажности» (Гардизи).

«Острова» среди вод и болот, на краю огромного водного пространства, и многочисленные «грады» на них или среди них, «градки малые», которыми отмечен едва не каждый переход по этой части Пути из варяг в греки, – это обстоятельство заставляет обратиться еще к одному иноземному названию «Руси Рюрика». Скандинавы эпохи викингов, отправляясь по этому пути, который они называли «Восточный путь», Austrvegr, или просто «Восток», Austr, оказывались в стране, получившей у них имя Garðar, или, по крупнейшему