— А если вы упадете?

— Я умею плавать, братишка.

Но не в октябрьской проточной воде, добавил я про себя, крепко сжимая в руке фонарь, переданный мне Пахомовым, светя в спину Колодину. Тот сделал несколько шагов вперед, держась за перила, что было лишь с одной стороны. Мост тревожно заскрежетал, пошатываясь, и луч фонаря в моей руке дрогнул.

— У вас только молю, чтобы поисковая операция не превратилась в спасательную!

— Если я и упаду, — отозвался житель «Малых берез», продолжая идти вперед, — то сам выберусь на берег. Вам не придется мочить себе ноги!

— Безумец, — еле слышно произнес я.

С каждым шагом Колодин увеличивал темп, кое где перепрыгивая с одной перекладины на другую. Пару раз ему даже пришлось пройтись по одной из пролетных опор, прижимаясь животом к перилам, потому как на том участке отсутствовали перекладины. Мост скрипел, наклонившись ощутимо в сторону. Но все закончилось благополучно для Колодина, и он вскоре оказался на другом берегу.

— Кто следующий?! — прокричал он с другого конца моста. Желающих не оказалось.

Так мы и прошли далее по разные стороны реки практически до самого рассвета, пока не добрались до более надежной поверхности, что пересекала реку — это был бетонный мост с асфальтовым покрытием. Следов Марины Федосеевой мы так и не нашли.

— Черт, обидно-то как! — выругался Колодин, когда мы снова встретились примерно посередине моста, словно шпионы времен Холодной войны. — Очень хотелось найти девчушку.

— Надо позвонить участковому и сообщить, что мы закончили на сегодня.

Федор Дмитриевич достал свой телефон — маленький, кнопочный, с разбитым экраном. Найдя нужное имя в контактах, он приложил телефон к уху. Ответили ему после четырех гудков.

— Ало, Николай Степанович, это Пахомов. Наша группа завершила поиски. К сожалению, без результатов…. А как дела у остальных?…Тоже ничего? Жаль, очень жаль….Не за что. Всего хорошего.

Пахомов отключил телефон, после чего сообщил, что и другим группам не улыбнулась удача, хотя это и так было понятно.

— Что ж, мы сделали все что могли, — пожал плечами Сергей. — Пора расходиться по домам.

— Вы далеко живете? — спросил я.

— Меньше километра от моста налево.

— Был рад знакомству, — сказал я, протянув руку. — Жаль, только знакомство произошло в столь печальных обстоятельствах.

— Взаимно, — Колодин пожал руку в ответ. Его ладонь была сухой, костлявой, бугристой. — Найдется, девка. Наверняка сейчас приятно проводит время с каким-нибудь парнишкой и в ус не дует. Дело молодое.

На этих словах мы и распрощались. Добрались мы до общежития почти к рассвету. У Пахомова болели колени, но он не признавался в этом. Мне это было понятно по его походке, и по искривленным в гримасе боли губам. Вверх по лестнице он поднимался с моей помощью. Также я провел его до самых дверей его квартиры, где мы и пожелали друг другу спокойного сна.

Сам я, несмотря на усталость, смог заснуть только через два часа. Мои мысли кружились вокруг пропавшей девушки. Я думал о ней, думал о своей дочери, думал о превратностях судьбы, иногда отвлекаясь на голоса соседей в коридоре или с улицы. Поспать мне удалось всего четыре часа, и все эти часы мне снился один и то же сон, в котором я бродил по берегу реки, слыша крики о помощи, но так никого и не смог отыскать.

3

Поиски пропавшей девочки продолжились и в выходные дни, но тоже не дали результатов, а потому в понедельник к ним присоединились городская полиция с кинологами.

Настал понедельник. Я занимался документами, находясь в кабинете. В это время Безбородов разговаривал с главврачом, отвечая на возникшие вопросы касательно отчетов за прошлый месяц. Тихо играла музыка из мобильного телефона. Золотые рыбки в аквариуме мирно плавали в воде после кормежки. Был один из редких спокойных дней, и даже солнце выглянуло из-за туч, высушив лишнюю влагу в воздухе. На песне «Ненастная погода» группы «Рок-острова» в коридоре зпзвучали посторонние звуки: громкие голоса, тяжелые шаги, скрипы и дрязги.

Я отключил музыку, поднялся со стула и выглянул за дверь. В коридоре находилось неприлично много живых людей. Помимо Безбородого, в мою сторону направлялись двое человек в штатском и двое в полицейской форме. Они, даже не взглянув на меня, направились в прозекторскую, продолжая о чем-то громко беседовать или даже спорить. Закрыв дверь, я направился следом за ними, пока не понимая, что происходит, но где-то в глубине души уже подозревая.

Стоило мне войти в секционный зал, как все обернулись назад. Один из людей в штатском незамедлительно сообщил мне, что посторонние должны немедленно покинуть морг и, не дожидаясь пока я сам выполню его приказ, обратился к одному из полицейских:

— Выведи его отсюда, немедленно!

— Это Алексей, мой ассистент, — заступился за меня Безбородов, прежде чем человек в форме успел схватить меня за локоть.

Человек в штатском махнул рукой полицейскому и сам подошел ко мне.

— У вас есть при себе удостоверение личности? — спросил он жестким приказным тоном, выдававшего в нем офицерский чин и годы профессиональной деятельности в органах правопорядка.

— Есть, — слегка с запинкой ответил я.

— Предоставьте его мне.

— Они в рабочем кабинете. Сейчас принесу.

Как только мой паспорт оказался у него в руках, он незамедлительно принялся его изучать, основное внимание, уделив моей фотографии.

— Ваше полное имя?

— Алексей Дмитриевич Родионов.

— Год рождения?

— Тысяча девятьсот восемьдесят пятый.

— Вы не из здешних мест?

— Нет.

— Как давно вы здесь работаете?

— Чуть больше месяца.

— Проживаете где?

— Здесь, в поселке Старые вязы, на улице Роз, дом 45, квартира 20.

— Итак, Алексей Дмитриевич, слушайте внимательно, что я сейчас вам скажу. Все что сегодня вы увидите, является следственной тайной. Ни единая фраза, произнесенная мной — капитаном убойного отдела, — или же судмедэкспертом, не покинет этих стен. Ничего из того, что вы сегодня увидите, не станет достоянием общественности из ваших уст. Вы меня поняли?

— Более чем.

— Рад слышать, — сказал капитан, возвращая мне паспорт. — Это относится ко всем. Надеюсь на ваш профессионализм и разумность.

Оглядев секционные столы, дверца рефрижераторов, умывальники, стол с микроскопами и реагентами, шкафы с исследованными блоками, две пустые каталки, детектив дал указание подчиненным и те мигом покинули прозекторскую, затем последовал за ними. В зале осталось только трое: я, Безбородов и второй человек в штатском. Ему было около пятидесяти, плотно сложен, гладко выбрит, очки в тонкой оправе, лоб высокий, длинный нос, глаза холодные — серые.

— Ну-с, Александр Викторович, не найдется у вас лишний халатик?

— Конечно, Леня. — Безбородов