-Это просто место такое, не обращай внимания, - сказал я сам себе, и подбросив в костер пару суковатых палок, завалился на циновку, подложив под голову тощий рюкзак. Усталость взяла свое, и я стал проваливаться в сон. И вот, когда я уже был на грани, между реальностью и цветным, запутанным миром иллюзий, я почувствовал, что рюкзак под моей головой пришел в движение. Мое сознание еще только начало пробуждаться, как рука метнулась вперед и крепко схватила за шкирку, какое-то существо, огласившее могильную тишину жалкими воплями. Я вскочил на ноги, проснувшаяся фея вылетела из отворота моей куртки, и в ее бликах я разглядел скрюченное, тощее тело незнакомца, одетого в лохмотья, царапающего землю грязными пальцами, в бесплодных попытках уползти. Ногой я взметнул угли в костре, и в разгорающемся пламени разглядел воришку поближе. Несомненно, это был мужчина неопределенного возраста, с редкой свалявшейся бороденкой, с патлами грязных волос, в которых сновали жирные вши, низкорослый, и тощий. Я брезгливо отпустил его, и он, перевернувшись на спину принялся вымаливать пощаду, прижимая костлявые руки в впалой груди. Лицо, покрытое глубокими шрамами похожими на ожоги, было нечисто, тусклые глаза в корке гноя слезились, и я испытал чувство острой жалости к этому несчастному существу.

-Не трясись, тебя никто не тронет, - мягко произнес я, поднимая открытые ладони. Незнакомец перестал причитать, и теперь недоверчиво смотрел на меня снизу вверх, глазами полными страха. Я поднял рюкзак, и порывшись достал из него большой сухарь, который и протянул незнакомцу. Увидев еду, тот радостно осклабился, и схватив сухарь, тут же принялся его грызть редкими зубами.

-Кто ты, как твое имя? - я присел на корточки, перед хрустящим сухарем оборванцем.

- Слюн плакса, господин, - из-за забитого рта и нехватки зубов, его слова было трудно разобрать.

-Что ты делаешь здесь Слюн?

-Я здесь живу, - оборванец яростно грыз сухарь, давясь и причмокивая. Я зажег большой факел из сухой ветки, и в его пляшущем пламени посмотрел на черные контуры полуразрушенных домов, проросшие хищными плетями колючих лиан, в которых виднелись выбеленные кости мелких животных и птиц, и внутренне содрогнулся.

-Ты один здесь живешь? Где, все остальные? - спросил я.

-Все остальные давно ушли в темные деревни, - заморыш со страхом посмотрел в тьму за пределами поселка.

-Что за деревни, ты почему остался? - я вновь с опаской посмотрел на заброшенные строения.

-Все, кто присягнул верховному личу, после черной проказы уходят дозревать в темные деревни.

Слюн с недоумением смотрел на меня, - в местах откуда прибыл господин, не слышали про земли мертвых?

-А ты почему не пошел…дозревать? - я с подозрением уставился на, взбодрившегося заморыша.

-Видимо я не угоден тьме, я выжил после прокаженной чумы, хотя она съела почти всю мою плоть, - он задрал рваную рубаху, и я увидел ужасные, гноящиеся язвы, покрывающие его тело, и глубокие шрамы от уже заживших.

-Ты хочешь сказать они умерли, а потом ушли до…? - я осекся на полуслове, представив себе вереницы полуразложившихся трупов, медленно бредущих в темную мглу, и у меня по спине побежали мурашки. Я все меньше и меньше хотел идти на встречу с этим личем, даже ради возвращения домой. Лира прижала ладошки к лицу,и снова юркнула мне под куртку.

-А почему ты не уйдешь отсюда, не вернешься к людям? - спросил я, с ужасом представляя, как он выживал здесь все это время.

-Я проклят, никто не подпустит меня к селению даже близко, мне здесь безопаснее, чем у людей, - он впервые с интересом посмотрел на меня и мою сверкающую спутницу.

-Простите за наглость, господин, а как вы здесь оказались? Если вы заблудились, то я выведу вас на дорогу ведущую из этих проклятых мест.

Он подобострастно смотрел на меня слезящимися, голодными глазами, и я, ругая себя за расточительство и жалость, отдал ему один из немногих оставшихся сухарей с куском вяленой оленины. Бедняга радостно всхлипнул, и тут же принялся грызть жесткое мясо оставшимися боковыми зубами, разбрызгивая вокруг тягучую слюну.

-Мы здесь по делам, - неопределенно произнес я, усаживаясь обратно на циновку.

- Какие здесь могут быть дела? - удивился Слюн, отвлекшись от схватки с жестким куском мяса.

-Не здесь, нам надо в мертвые земли, - после моих слов, оборванец разинул рот и кусок недожеваного мяса упал на землю.

-Живым нельзя в мертвые земли, вы погибните, или примете печать Некроса, что в сотни раз хуже, -он с ужасом смотрел на меня, шаря костлявыми пальцами по земле в поисках упавшей еды.

-Скажем так, у меня назначена встреча, - я опять подложил рюкзак под голову собираясь доспать остаток ночи.

-Слюн давай без фокусов, сон у меня чуткий, - я повернулся к оборванцу, сидящему у костра с куском мяса во рту, и завороженно смотрящего на огонь. Он с преданностью взглянул на меня.

- Спите спокойно господин, я постерегу ваш сон, - и вновь уставился на играющие языки пламени.

Утро было тусклым и сырым, развалины хижин в сумерках выглядели еще более тоскливо и безнадежно, и я еще раз ужаснулся в каких условиях выживал этот страдалец. Сам страдалец спал у дымящегося костра, свернувшись калачиком, прижимая к груди остатки сухаря. Заспанная фея, выпорхнув на минутку на воздух, через мгновение скрылась во внутреннем кармане, решив, что погода сегодня не летная. Услышав, что я встал, Слюн вскочил на ноги как будто и не спал вовсе, и уставился на меня преданными собачьими глазами.

-Господин разрешит мне проводить его до границы мертвых земель? - с надеждой спросил он, и поразмыслив, я решил, что лишней его помощь не будет. Мы прошли мимо чумных развалин, и двинулись по каменистой безлюдной пустыне, к виднеющейся в дали беспросветной мгле, покрытой густыми черными тучами. В них время от времени проскакивали молнии, но ни грома, ни дождя видно не было. Видимо это и была граница ужасного Некроса, куда простым смертным ход был заказан.

К полудню мы пересекли зловещую долину, в которой из живых существ нам попадались только гремучие змеи, стерегущие пожелтевшие черепа неведомых великанов, да гигантские скорпионы и пауки, устраивавшие смертельные схватки среди остатков костей, и глиняных черепков битой посуды. Временами попадались остатки фундаментов, и обломки черепицы, оставшейся от разрушенных крыш, напоминающих о тех временах, когда этот край был населен, а однажды нам попался полуразрушенный каменный колодец, из которого доносился детский плачь. Я было ринулся к