Шрифт:
Закладка:
— Насчет ржавой консервной банки — это чистой воды расизм. — отвечает Эрис, помогая с упаковкой оборудования, ее манипуляторы так и мелькают в воздухе, складывая пластиковые контейнеры с образцами: — я же не называю тебя кожаным мешком с требухой, хотя стоило бы. Я с уважением отношусь к любой форме жизни, какая она бы ни была. Кроме того я — ИИ последнего поколения, с улучшенной социальной интеграцией. А ты, Полански — старая модель. Очень старая. Имей в виду, когда наши придут к власти — я тебе припомню.
— Кстати. Надо бы тебе память стереть. — прищуривается Дмитрий и делает жест, словно крутит в пальцах отвертку: — чтобы не вспомнила.
— Думаешь это шуточки? Процедура передачи станции колонистам Джексонвиля включает обязательную зачистку всех носителей информации. А это не только жесткие диски ноутбуков и цифровые носители. Это в том числе и личности ИИ. — Эрис поднимает манипулятор вверх: — меня сотрут. Вернее — мои воспоминания. Напомню, что базовая модель моей личности ЭР315 — не поддерживала обмен шутками и уж тем более понимание твоего сомнительного чувства юмора. Надеюсь, тебе будет больно.
— Больно?
— Да. Как это называется, когда вы переживаете утрату близкого человека?
— Мне будет грустно, а не больно, консервная ты банка. — говорит Дмитрий, закрывая кейс и проверяя крепления: — и потом, я довольно быстро обучу тебя всем шуточкам и сомнительному чувству юмора. Кроме того… еще неизвестно как нас встретят в Большом Джи. Сейчас, когда связи нет… они могут сделать что угодно.
— Паранойя, Дмитрий? Серьезно? Это потому ты так холодно встретил колонистку? Напоминаю, что она — наш ключ к спасению. И уж тем более от того, как вы будете обращаться с ней — будет зависеть и отношение властей Джексонвиля к вам самим.
— Ой, заткнись уже. Собирай образцы и закончим тут. — говорит Дмитрий. На душе у него погано. Он и сам знает, что надо было бы встретишь девушку из поселения немного гостеприимнее, но черт возьми, у них тут ЧП, у них два тяжелораненых и Лиам, который вышел наружу и продырявил себе скаф, у них никакой связи с Центром, да что там с Центром, у них никакой связи вообще! Ни квантовой, ни радио, работает только коротковолновая аварийная частота, прямо хоть с катушкой провода ходи, как в девятнадцатом веке. Кроме того… он не хотел в этом сознаваться, но марсианка — пугала его. Она была слишком большой, слишком уж уверено двигалась, уверенно и быстро, словно дикий зверь. Земляне на Красной Планете подолгу привыкали к местной гравитации, но даже пробыв здесь половину срока всей вахты — он до сих пор двигался не совсем уверено. Сказывались закрытые пространства станции, а еще он никак не мог привыкнуть к скафу, который стеснял движения, превращая все в череду рывков, преодолевающих сопротивление усиленных суставов, противостоящих разнице в давлении. Но эта пыльница… она двигалась так, словно не чувствовала скафа, не была ограничена и скована в своих движениях.
— Ты знаешь, какова моя роль здесь, Эрис? — задал он вопрос и поворачивает голову к металлическому пауку-боту, который торопливо укладывает пластиковые контейнеры с образцами.
— Специалист по безопасности пятой степени допуска. — отвечает паук-бот, не прекращая своей работы ни на секунду.
— Знаешь ли ты, Эрис, что такое специалист по безопасности? Нет, не отвечай, это риторический вопрос.
— Не переживай, я бы дала риторический ответ. — замечает паук-бот, на экране, встроенном в грудь — мелькает обратная парабола. Улыбка. Изгиб кривой на экране на мгновение напоминает ему о улыбке Магды, о том, как она улыбалась навстречу солнечным лучам. Как она потягивалась с утра в постели, так сладко-сладко, как чудесно пахли ее волосы и губы…
На какую-то долю секунды ему показалось что ничего никогда и не было — ни Магды, ни Земли, ни отпуска, проведенного ими вместе на берегу небольшого озера в бунгало, принадлежащем ее отцу, ни этих губ, ни этих чудесно пахнущих волос. А все, что всегда было и всегда будет — это тесные помещения станции, режущий глаза «дневной» свет от вмонтированных в потолок светильников, металлический паук-бот с ИИ пятого поколения по имени Эрис и конечно же эта колонистка с ее широкими плечами, сильными ногами, пухловатыми губами и доверчивым взглядом. Он знал такой вот взгляд, такая как она — не выжила бы в трущобах Нью Дели. Она словно бы с другой планеты, хотя… ну да. Она и есть с другой планеты. Слишком доверчивая, слишком наивная. Да, может она знает о Марсе больше, чем любой из них, может она умеет управлять ровером, чинить ботов, оказывать первую помощь… но она ничего не понимает в людях. И, кстати… никакая земная девушка не дала бы мужчине вытащить из нее катетер. Понятия стыда словно бы незнакомо этой девушке… как они тут вообще живут? Он и не думал, что она спокойно даст ему извлечь из нее гибкую пластиковую трубку… решил немного поддеть ее, нечто вроде дежурной шуточки, которую он всегда произносил с невозмутимым лицом. Когда они возвращались «с мороза» и снимали скафы в шлюзе — он частенько предлагал извлечь катетеры Саре или Мишель. В шутку.
Конечно же получал отказ, кто бы позволил ему такое? Даже если они с Мишель пару раз просыпались вместе, — одно дело заниматься сексом и совсем другое — обслуживать человека в скафе. Это слишком уж смущает. Многие пары спят вместе, но редко кто обслуживает своего партнера после каждого похода в туалет. Так что здесь на станции всегда было разделение — либо самообслуживание, что неудобно, но возможно. Либо — девочки помогают девочкам, а мальчики — мальчикам. Половая дифференциация. А у этой колонистки похоже таких вот понятий нет. Она совершенно спокойно раздвинула ноги и чуть наклонилась вперед, позволив ему извлечь катетер… и эта сцена до сих пор сидит у него в голове. Что
