Шрифт:
Закладка:
– Я полагаю, – произнёс сэр Цапля, – что Вальдшнеп говорил об Ирландии; он очень любит эту страну и утверждает, что нет на свете страны лучше этой! Я там никогда не бывал. Боюсь, я скорее домосед, Англия мне вполне подходит.
– Она вполне подходит и нам, – искренне воскликнул Меум, – если бы только люди вели себя как подобает, но они так себя не ведут. Мы просто терпеть их не можем, а теперь и Причуди больше нет, и нашего дуба, вот мы и решили, что должны покинуть эти края и пожить некоторое время в покое, прежде чем умрём!
Сэр Цапля с серьёзным видом покивал головой.
– Как я вас понимаю! Отлично понимаю, чтó вы имеете в виду. Иногда и мне приходят в голову те же мысли. Но до моря Северн ещё далеко, а когда вы туда доберётесь, не представляю, как вы переправитесь через Ирландское море на остров Вальдшнепа[27].
– Мы и сами пока толком не знаем, – признался Меум, – но у нас с Беном есть одна идея, и я думаю, что у нас всё получится.
– Ты сказал «у нас с Беном»? – переспросил сэр Цапля. – Не тот ли это филин, что жил в дупле на вершине вашего дуба со своей женой?
– Да, знаете ли, он самый!
– Кто бы мог подумать! А где они с женой сейчас? Сто лет их не видел.
– Полагаю, они где-то неподалёку, спят на каком-нибудь дубе или вязе. Они показываются только ночью, когда мы совершаем очередной переход.
– Так они хотят отправиться с вами?
– Да, мы решили держаться вместе, что бы ни случилось. Видите ли, мы всегда жили в одном дереве с ними и с их предками, – вы же знаете, что такое дружба.
Сэр Цапля печально кивнул. Он был уже стар и одинок и водил знакомство с очень немногими. Большинство обитателей ручья опасались его и, по правде говоря, неспроста: сэр Цапля частенько украдкой ловил и съедал какую-нибудь жирную водяную крысу. А что до лягушек, то их он и вовсе глотал, не считая.
– Хотел бы и я отправиться с вами, – сказал сэр Цапля, немного помолчав. – Правда, хотел бы. Но у меня жена, и в этом году на Тополином острове у нас прекрасное пополнение в семье – две девочки и мальчик. Прекрасные детки, – добавил он с гордостью.
Солнце клонилось к закату, и Меум вдруг понял, что даже не заметил, как удивительно быстро пролетел день и подкрался вечер.
Верхушки ив уже не купались в солнечном свете, а в заводи сгущались тёмно-зелёные тени – здесь всё утонуло в темноте. Повсюду разливался сладкий аромат трав, а прямо над ними металась по небу вышедшая на охоту летучая мышь.
– Ну что ж, – произнёс Меум, – до свидания, сэр Цапля. Нам пора возвращаться. Боюсь, мы получим нагоняй от Вьюнка за то, что так припозднились, ведь с друзьями время летит очень быстро.
Они развернули лодку и начали не спеша грести обратно. Меум помахал сэру Цапле своим колпаком, а Белка на прощание подняла лапу.
Оглядываясь, они видели, как серая птица стоит на одной ноге, изогнув шею и держа наготове свой клюв-гарпун.
– Удачной охоты, брат! – крикнул Меум.
– Удачной охоты и счастливого пути! – отозвался сэр Цапля и скрылся из виду за стеблями тростника, сомкнувшимися за кормой лодки.
Уже почти стемнело, когда Меум и Белка вернулись в заводь, где стояла «Джини Динс», пришвартованная возле зарослей тростника. Корабль показался им несказанно уютным, каждый его изгиб отражался в неподвижной глади воды между островками кувшинок. С камбуза доносились аппетитные запахи, а сквозь иллюминатор кают-компании пробивалась тусклая полоска света.
Они привязали шлюпку и вскоре уже стояли на палубе, голодные и усталые, но очень довольные прекрасно проведённым вечером.
Глава 8
У плотины Бантли
Да, в этом путешествии вниз по реке вечера были сказочными, а ночи – дивными.
Как здóрово было просто наблюдать за сотнями теней и отблесков света, играющих и танцующих на водной глади! Какие удивительные формы принимали воды реки, какие узоры они рисовали, когда по ним пробегала рябь или шла волна, когда они текли по широким плёсам, неслись по перекатам и бурлили в водоворотах, выписывая сложные геометрические рисунки, постоянно менявшиеся и никогда не повторявшиеся!
Я уверен, что гномам очень хотелось бы провести то чудесное лето, путешествуя по тайным закоулкам этой реки от одной укромной заводи к другой, подобно водоплавающим птицам. Но всё же перед ними стояла важная задача, и они прекрасно понимали, что придёт время, когда солнце перестанет пригревать, река лишится своего волшебного очарования, а стройный густой тростник и тучные зелёные луга увянут и пожелтеют от морозного дыхания зимы.
Горе им, если у них не будет надёжного пристанища, когда придут эти дни, когда выпадет снег и ударят морозы! У них не было никаких припасов, чтобы пережить зиму; конечно, гномам очень нравилась эта беззаботная бродячая жизнь, но им нужно было где-то обосноваться, осесть в каком-нибудь спокойном, тёплом и тихом местечке, где их никто не будет тревожить.
После заката река выглядела загадочной и таинственной, как и густой лес по её берегам. Любой звук эхом отдавался повсюду, отражаясь от поверхности воды словно от деки музыкального инструмента и усиливаясь; шуршание крысы, свист выдры и всплеск крупной рыбы были отчётливо слышны в ночном воздухе.
В одну из таких тёплых и светлых ночей «Джини Динс» плавно шла вниз по течению, держась середины реки. У людей сезон рыбалки ещё не начался, иначе гномы вряд ли осмелились бы выходить прямо на середину главного русла. В этот ночной час (было уже далеко за полночь) люди разошлись по домам, и гномы наслаждались летней ночью в полном одиночестве. Вьюнок, как обычно, стоял у штурвала. Ужин закончился, Белка и остальные гномы вышли на палубу – внизу, в кают-компании, было слишком душно. Гномы то и дело слышали ýханье Бена и его жены, которые парили высоко в небе над широкими лугами по обоим берегам реки, где повис лёгкий белёсый туман, едва касавшийся кончиков скошенных трав.
Временами Бен или его жена кружили над кораблём, поглядывая на гномов своими большими глазами.
Вьюнок попыхивал трубкой; горевший в ней огонёк слегка подсвечивал нос и усы гнома. Он чувствовал себя превосходно. На
