вы оказались на приеме в тот день.

«О нет, пожалуйста»,— испугалась Зоя,— «Только не жалобы на клинику. Да и на кого бы? Точно не на меня, раз я — свидетель, вряд ли на Владимира Ивановича (посмотрела бы я на того, кому придет в голову пожаловаться на нашего лучшего хирурга!), а если администратор что-то не так сказала, так я этого не видела и не слышала!»

Вслух ей оставалось только выразить вежливое недоумение.

Антон вдруг ощутил приступ невероятного косноязычия. И решил, что лучше все-таки начать с самого начала.

— … Я ей, конечно, не поверил, но спорить было некогда. Да и бесполезно: она упрямая, если уж что-то придумала, то будет стоять на своем. В общем, записал я эти голоса, принес в лабораторию. На слух как будто ничем не отличается, но спектрограмма...

— Простите... А что такое спектрограмма? — осторожно поинтересовалась Зоя. От курса физики у нее остались самые смутные воспоминания, и сводились они в основном к перечню принятых обозначений.

— Это... ну, такой график, он показывает зависимость спектральной плотности сигнала от времени... На нем можно увидеть частоты, которые присутствуют в звуке. Я составил такие графики для записей голоса скворца, скачанных из интернета, и для той, которую сделал сам. И... они различались. По параметрам частот.

— Видовая изменчивость? — неуверенно предположила Зоя. Нет, ну если подумать... Есть, конечно, виды — точнее, подвиды — которые выделяют именно на основании отличий в песне. Печальная сибирская пеночка, например. Но чтобы скворцы? Они же...

— Едва ли. Те частоты, которые там присутствовали, очень сильно напоминали какой-то осмысленный сигнал. А вы сами мне сказали в тот день, что скворцы — отличные пересмешники.

Вот именно. Пересмешники.

Так, подождите, это он сейчас на что намекает?

— Я правильно вас понимаю, что вы полагаете, будто те скворцы воспроизводили некий услышанный где-то сигнал?

— Вот! — Антон щелкнул пальцами. — Вы сами это сказали. Мне кажется, что это единственное логичное объяснение, разве нет?

— Допустим. Но... — Зоя улыбнулась и пожала плечами, — я не понимаю, какое это имеет значение. Скворцы в городах — по сути, синантропный вид... постоянно живут рядом с человеком, — поспешила она добавить, увидев, как Антон непонимающе нахмурился. Ну конечно, а сам-то к ассистенту ветеринара пришел с этими своими... спектрограммами. — А песни запоминают на зимовке, на Ближнем Востоке, в Африке. Мало ли, где они зимовали? Может, как раз возле какой-нибудь... не знаю... иранской телефонной будки?

— Может быть. Но если это всего лишь иранская телефонная будка, то зачем их тогда спешно уничтожать? Скворцов, я имею в виду. Помните, я сказал на приеме, что накануне соседская собака нашла трупик, а наутро я сам подобрал одного мертвого скворца и одного случайно уцелевшего? Напрашивается вывод, что цель этой охоты — скрыть то, что они так неудачно подслушали, разве нет? И у меня сложилось впечатление, что все это началось именно с того момента, как я сделал свою злосчастную запись. Собственно, я хотел у вас спросить: а больше к вам не приносили скворцов? Мертвых или раненых?

«Мне рассказывали еще про десяток скворцов, погибших в то же время».

Владимир Иванович, помнится, еще посоветовал предложить сдать анализы на паразитов. Инвазия, значит? Ну-ну... Интересно, а он сам-то просто так затеял тогда этот звонок, услышав от кого-то про мертвых птиц, или...?

— Нет, к нам не приносили. Но врач, который как раз тогда вас принимал, недавно упоминал о десяти подобных случаях.

Антон весь подобрался, как ищейка на следу.

— Кого-то из них удалось спасти?

— Насколько я поняла — нет, речь шла именно о мертвых птицах. Владимир Иванович предполагал паразитарную инвазию...

— А вы? Вам не кажется это странным?

Зоя с сомнением взглянула на собеседника. Он, конечно, говорил какие-то очень странные и дикие вещи, строил нелепые предположения, но... Определенная логика в его словах, кажется, была.

И еще. Зачем все-таки Владимир Иванович настаивал, чтобы она позвонила явно случайному пациенту спустя три месяца после первого — и совершенно точно последнего — приема?

***

Вечером написал Вальтер. Предложил провести завтрашний выходной вместе, может быть, поехать куда-нибудь за город: в конце сентября вдруг наступило настоящее бабье лето. Зоя, не раздумывая (хотя и с сожалением), извинилась и отказалась. На завтра было намечено важное дело, не терпящее отлагательств.

Уже совсем стемнело, но почему-то неудержимо захотелось прогуляться. Зоя выскользнула во дворик за домом и уставилась в черное сентябрьское небо, усыпанное звездами. Пик звездопада уже миновал, но все же...

Она разглядывала с детства знакомое созвездие Медведицы, мысленно достраивая от него прямую к Полярной звезде, когда половину неба прочертил ярчайший метеор.

Зоя загадала желание — искренне, от всей души — и улыбнулась, глядя, как растаял в воздухе серебристый след.

***

— Эсми!

Никто не отозвался.

— Эсми!

Обиделась, что ли? Хотя надо признаться, повод у нее был. Зоя действительно резковато себя вела эти дни. Еще и наругалась за шерсть на одежде. Хотя вообще-то ей самой следовало бы получше следить за своими вещами и не кидать их так, чтобы кошка могла на них лечь. Это же кошка, какой с нее спрос? А интонации они отлично понимают.

Хотя конкретно эта, кажется, понимала не только интонации, но и каждое слово. В том числе не самое ласковое.

Зое не хотелось уезжать, не попрощавшись. Она снова позвала, стараясь говорить мягко и убедительно.

—Эсмеральда, выйди ко мне, пожалуйста. Я уезжаю, надолго, на весь день. И может быть, даже на ночь. Слышишь? Я поставила тебе вторую миску с едой и воды тоже налила побольше. У моего брата сейчас трудности, кажется. Я должна попробовать помочь. Это же ведь его... мечта, — совсем тихо закончила Зоя, разговаривая уже скорее сама с собой.

Акварельная кошка, как обычно, появилась из ниоткуда и вспрыгнула на тумбочку в прихожей. Она внимательно посмотрела на девушку.

— Это очень важно, понимаешь? — прошептала Зоя, глядя в марсианские кошачьи глаза.

Эсмеральда понимала. Она вдруг потянулась вперед и впервые потерлась головой о Зоину руку.

На дно сумки лег тот самый блокнот: Зоя приступила к осуществлению Плана.

— Ты уверена? Я ведь его даже не знаю. Это как-то неприлично. Неудобно... — ныла Аня, ерзая на сиденье автобуса. В принципе, теперь уже пусть ноет, если хочет. Не выйдет же она посреди дороги. Уф, еле уговорила ее...

Зоя не стала никого предупреждать о приезде. Вряд