Шрифт:
Закладка:
Марлоу услышал взвод затвора и, как Бикерстафф крикнул: - Отставить!.
Ополчение расступилось, когда они двинулись вниз по палубе «Плимутского приза» и солдаты наблюдали за драмой, как будто она была разыграна для их развлечения. Но Марлоу не хотелось, чтобы они вмешивались. Пока бой будет идти только между ним и Аллэйром, никто не пострадает.
Наконец, его пятка коснулась основания поручня вокруг фок-мачты, и он понял, что дальше отступать некуда. Аллэйр выдавил что-то вроде улыбки, очевидно думая, что он загнал противника в ловушку.
Марлоу опустил свою саблю, и отвел ее в сторону, полностью обнажив голову. Аллэйр взмахнул своей саблей и словно топором рубанул вниз, намереваясь надвое рассечь голову Марлоу.
Он бы это и сделал, так как вложил в этот последний удар все силы, которые у него остались. Но Марлоу отступил в ту же самую секунду, когда Аллэйр уже опускал удар. Лезвие, вместо черепа Марлоу, впилось в дубовый страховочный штырь и там и осталось.
Аллэйр боролся и ругался, пытаясь вырвать саблю из штыря, но та не поддавалась. Он отчаянно посмотрел на Марлоу, ожидая, когда тот его прикончат, но Марлоу только смотрел в ответ, ожидая, когда Аллэйр высвободит свою саблю или рухнет от страха и изнеможения.
— Очень хорошо, Марлоу, — выдохнул он, привалившись к поручню. — Давай, убей меня.
— Я и не собирался этого делать, сэр, королевский офицер. Я прошу только, чтобы вы подчинились законным приказам губернатора Николсона и передали «Плимутский приз» в мое полное распоряжение.
Аллэйр смотрел на него еще секунду, а затем двинулся на корму, оставив саблю в страховочном штырке. Ополченцы уставились на него, как и матросы «Плимутского приза».
«Родилась еще одна история о том, какой я отважный, — подумал Марлоу, — которая вернется в Уильямсбург. История о том, как Марлоу пощадил человека, который пытался его убить. Такой благородный джентльмен, - скажут они, - он явно нашего знатного происхождения.»
Только он с Бикерстаффом и сам Аллэйр понимали, что убийство этого человека было бы более милосердным актом.
— А теперь, ребята, — обратился Марлоу к экипажу «Плимутского приза», — прошу вас, сложите оружие.
Пятьдесят мушкетов с грохотом упали на палубу.
Через час шлюпка капитана скрылась за излучиной реки, направляясь вверх по течению в Джеймстаун. Вместе с капитаном Аллэйром отправилась его здоровенная жена, которая, к облегчанию Марлоу, решила оставаться в каюте во время их противостояния. Будь она на палубе, Марлоу действительно растерялся бы, не зная, что ему делать.
Как бы то ни было, в каюте капитана оставалось еще много вещей, принадлежавших Аллэйрам, которые как их заверил Марлоу, отправит им вместе с ополчением на следующий день. Избавившись от бывшего капитана, он занял свое место на квартердеке и вызвал команду на корму.
— Добрый день, ребята, — сказал он таким бодрым тоном, на какой только был способен. — Я сожалею о небольшой ссоре, которая произошла у меня с вашим бывшим капитаном, но я думаю, она доставила вам небольшое развлечение.
При этих словах он заметил несколько робких улыбок. Но никто не засмеялся. — Меня зовут капитан Томас Марлоу, и я получил приказ от губернатора Николсона, предписывающий мне взять командование «Плимутским призом». Он быстро прочел приказ, добавил что-то банальное по поводу несения службы, а потом произнес: — Вопросы есть?
— Скажите, сэр, — заговорил один из матросов, — что мы теперь будем делать?
Марлоу улыбнулся: — Мы будем делать то, для чего сюда и прислали «Плимутский приз», — сказал он. — Мы выйдем в море и начнем охотиться за пиратами.
Глава 8
Корабль - продукт леса. Каждая его часть, за исключением небольших металлических деталей, когда-то росли в лесу. Рамы, доски настила, подвесные площадки, хомуты и доски, — все это когда-то было живым дубом, елью, или игольчатой сосной.
Все делалось из древесины, даже колышки, называемые деревянными шипами, для скрепления деталей вставляемые в отверстия, просверленные в досках и раме, и забиваемые с большой силой. А между этими деревянными досками втирают высушенные растительные волокна в виде пакли, чтобы сделать корпус водонепроницаемым. И даже раствор, которым заливают стыки досок сделан из расплавленной смолы сосны.
Мачты возвышаются над палубой, как огромные деревья, которыми они когда-то и были. Их корни уходят вниз через верхнюю и артиллерийскую палубы, а затем через причальную, где они заканчивались в темном трюме, вставленными в выемки в киле, называемые ступенями.
Но эти корни не настолько прочны, чтобы мачта могла стоять сама по себе, под огромным давлением паруса, который она должна нести. Поэтому, мачты снабжены такелажем: вантами, громоздкими отрезками снастей, которые сами сотканы из кусочков высушенных волокон растений и покрыты смолой, полученной из сосновых стволов.
Ванты крепятся к юферсам, хорошо обработанным, круглым кускам дерева с тремя отверстиями, через которые проходят более мелкие шнуры, называемые талрепами. Ремешки, в свою очередь, удерживаются тонкими веревками, называемыми марлинями, завязанными в сложный узел, называемый захватами. Таким образом, вся весь этот механизм, от огромной массы грот-мачты до крошечных зацепов на вантах стеньги, работает слаженно для того, чтобы эта штука, называемая кораблем, поплыла туда, куда ее хозяева сочтут нужным.
Так что, каждый его кусочек, от киля до кончика мачты, начинал свою жизнь как живое дерево. И точно так же, как и все что когда-то было живым, все это подвержено гниению.
В таком состоянии был и «Плимутский приз».
Бросив один только взгляд на якорный трос, Марлоу понял причину такого состояния. От того места, где он покидал клюз, и до того места, где он уходил в реку, этот шестидюймовый толстый трос был твердым и белым, словно кость, так долго он находился на солнце.
Прямо под поверхностью воды огромная масса водорослей и пены крепко наросла на трос и не уносилась течением. Якорь давно не поднимался со дна, и корабль уже долгое время стоял на места. А когда корабль не двигается, а его люди не присматривают за ним, его детали начинают возвращаться в свое естественное состояние.
Если бы Марлоу знал об истинной ситуации на «Плимутском призе», он, возможно,
