– Пожалуй, мы заслуживаем большего.

Тут, как по волшебству, появился Нико и стиснул Деметриоса в объятиях. Они обрадовались друг другу, точно разлученные братья, и быстро заговорили по-гречески – в этом потоке речи Шона не улавливала ни слова. Что сказал Деметриос, осталось неясным, но Нико тотчас схватил бокал и поспешно удалился.

– Что ты ему сказал?

– Я сказал, что такая особенная женщина, как ты, заслуживает вина получше.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она, вздернув подбородок и глядя на него в упор.

– Если хочешь, я уйду, но мне хотелось извиниться лично. – Он грустно улыбался, поигрывая зубцами лежавшей перед ним вилки. – Мне жаль, что я не проявил должного уважения. Маме было бы стыдно за меня. Думаю, такая хорошая девочка, как ты, ей понравилась бы.

Она была честна с ним и протестующе подняла руку.

– Ты остановился, как только я попросила.

– Но все же, Шона, я должен был…

– Я бы не стала извиняться за то, что поцеловала тебя.

Ее голос был спокоен, глаза смотрели прямо. Он заслуживал честного отношения.

Он долго разглядывал ее лицо, а затем взял ее за руку.

– Это значит, что ты меня прощаешь?

– Тут и прощать нечего.

– Я чувствую, что вел себя бестактно. Я бы хотел… пригласить тебя завтра на прогулку. Ты согласна?

Целый день с Деметриосом – не оглядываться по сторонам и не переживать о том, что подумают другие.

– Да.

Она не смогла сдержать расплывающуюся на лице улыбку.

– Я бы очень этого хотела.

Нико вернулся с охлажденным белым вином. По элегантной стеклянной бутылке стекал конденсат. Он церемонно открыл ее и налил на пробу.

– Сначала попробуй, – твердо сказал Деметриос, пододвигая бокал к ней.

– Я ничего не понимаю в вине.

– Все, что нужно знать, это нравится оно или нет.

Деметриос наблюдал за ее лицом с уже знакомым напряженным выражением.

Она сделала глоток прохладного молодого вина и сразу поняла, что это совсем не та дешевая бурда, которая продавалась в баре студенческого союза.

– Оно великолепно.

Нико наполнил оба бокала и с сияющим видом удалился, как если бы он был их личной феей-крестной. Шона сузила глаза.

– Как ты узнал, что я здесь?

– Новости распространяются быстро. Красивых рыжеволосых ирландок не так-то много на острове, и потом… Нико – двоюродный брат отца.

Она удивленно вскинула бровь.

– Обстановка скромная, но это ничего не значит. Нико чрезвычайно успешный бизнесмен. В общей сложности у него пять таверн, а также гостиница на Крите. Его, как и меня, тянет сюда в летние месяцы. Этот остров – наш дом. Надеюсь, завтра я смогу показать тебе, почему я так люблю его. А теперь что бы ты хотела поесть? Тереза, жена Нико, отлично готовит. Она работала в Париже, Афинах и Лондоне. Такой спанакопиты, как у нее, я нигде не пробовал. Только не вздумай сказать это – γιαγιά никогда меня не простит.

Он смотрел на нее, хитро щурясь поверх меню с заговорщицкой улыбкой, и напомнил ей маленького проказника.

– Обещаю, – улыбнулась она в ответ. – Но только если ты скажешь, что это такое. А кто такая йайя?

– По-гречески γιαγιά – бабушка. А спанакопита – пирог из теста фило с начинкой из сыра фета и шпината с добавлением укропа и петрушки. Это объедение.

Он наклонился вперед и добавил доверительным шепотом:

– Шантель очень прилично готовит ее на яхте.

– Она балует тебя. Разве тебе не… – Ее голос пресекся, но он склонил голову, побуждая ее продолжить. – Мне бы вряд ли понравилось, если бы все всегда шли у меня на поводу.

– Ты все неправильно понимаешь, – уголок рта у него немного дернулся. – Моему отцу очень трудно угодить. Но работа, которую мы проделали, его порадовала. В кои-то веки он остался мной доволен.

– А раньше не был?

Деметриос наклонил голову и заговорил не сразу.

– Отец… его считают жестким, но он всегда хотел только одного – обеспечить свою семью. Он помог Нико начать бизнес. Он щедр к людям, которые готовы усердно работать, и презирает лентяев. Он думает, что я нуждаюсь в руководстве, и последнюю пару лет занимался этим.

Еда, когда ее принесли, оказалась именно такой, как обещал Деметриос. Шона откусила от хрустящего пирога и издала довольный вздох – настолько изумительным было сочетание солоноватой, с кислинкой феты и шпината.

– Это объедение.

– Что я тебе и говорил.

Это прозвучало с таким самодовольным высокомерием, что она досадливо закатила глаза.

– А ты всегда прав.

– Нет, не всегда. И это мне особенно нравится в тебе. Ты не соглашаешься со мной. Тебе все равно, кто я.

– Как сказала бы моя мать, в глазах Бога мы все равны.

Она посмотрела на распахнутый ворот рубашки, в котором виднелись блестящие темные волоски, затем скользнула взглядом по его сильным мускулистым рукам и хорошо очерченному подбородку.

– Сомневаюсь, что моя мать вообще тебя одобрила бы.

Она улыбнулась, когда он радостно рассмеялся.

– Ты всегда умеешь поставить меня на место, Шона О’Брайен.

Покончив с едой, они еще долго разговаривали, пока оплывшая свеча не погасла. И только когда появился Нико и, извиняясь, объявил, что ресторан закрыт, они поняли, что вокруг уже никого нет и огни гавани гаснут.

Деметриос проводил ее до двери.

– Спасибо за прекрасный вечер, Шона.

– И тебе спасибо.

Когда их взгляды встретились, нежность, с которой он смотрел, потрясла ее.

Он наклонился и целомудренно поцеловал ее в лоб.

– Доброй ночи. Увидимся утром, после завтрака. Скажем, в девять тридцать?

Она подняла глаза и, поддаваясь нахлынувшему желанию, сделала шаг вперед, но он отступил и порывисто взмахнул рукой.

– До завтра.

Он повернулся и ушел, оставив ее в разброде чувств. Потом она долго не могла уснуть, казалось, сон никогда не придет к ней. Когда же она наконец затихла, ей почудилось, что кровать покачивается и она снова на яхте. Она погрузилась в сон, и все ее грезы были о нем, о Деметриосе.

Глава десятая

Белый катер подпрыгивал на волнах, ветер трепал волосы, и Шона обеими руками держала шляпу.

– Это чудесно! – воскликнула она, перекрывая шум двигателя, и оглянулась на растекавшуюся позади пенящуюся волну, прорезавшую темно-синее море, подобно плюмажу.

Деметриос стоял за рулем лицом к встречному ветру. Он быстро улыбнулся ей и нажал на рычаг, увеличивая скорость.

– Хочешь повести?

– Конечно, нет. Я хочу наслаждаться каждым мгновением.

Он прибыл раньше с тяжелым термобоксом и большой сумкой и