А все-таки не смейте летом никуда уезжать, слышите? Я Вас…

Будем на этюды вместе ходить. Неужели и это Вам не улыбается? Проклятие!

Привет сестре и maman, а Вам ничего, прощайте, бессердечное существо.

И. Левитан

Р. S. Спасибо за поправки. У, нехорошая, не люблю Вас до смерти.

Ах, кстати, Вы пишете, чтобы я больше писал, как это надо понять? в смысле живописи или писем?

Остаток лета провел в усадьбе С.Т. Морозова Успенское и в чеховском Мелихове.

74. А.П. ЧЕХОВУ

Москва

9 ию[ня] [1897]1

Третьего дня возврат[ился] в Москву. Хочется повидать тебя, да не знаю, у себя ли ты. Напи[ши] поскорее, как себя чувствуешь и можн[о] ли приехать к тебе. Лето проведу у Морозова] под Москвой. Поправил[ся] значитель[но], кажется.

Кланяйся твоим.

Твой Левит[ан]

75. А.П. ЧЕХОВУ

[Москва]

13 ию[ня] [1897]

Премудрый Антоний!

Сегодня в 3 ч[аса] еду к Морозову, не могу сидеть дольш[е] в городе! Если приедешь в Москву, то прямо ко мне, ибо Афан[асий] остается здесь, и все, что нужно будет, к твоим услугам. Если захочешь еще милее быть, то приезжай в дерев[ню] ко м[не], для чего надо сказать Афанасию, что[б] он по телефону дал знать в имение – и лошади будут высланы на Юдинскую платформу по Смоленской ж. д. (около 1½ ч[асов] езды от Москв[ы] до имения; называет[ся] оно, Успенское <…>

Приве[т] тво[им].

Очень не любящий тебя

Левит[ан]

Черт возьми, хочу видеть твою скверную физиономию.

76. Е.А. КАРЗИНКИНОЙ

Успенское

16 мая [июня] [1897]

Благодарю Вас, что вспомнили обо мне. Да, мне нездоровится, а еще больше тоска, тоска грызущая завладела мной. Ничего почти не работаю, недовольство старой формой – т[ак] сказать – старым художественным пониманием вещей (я говорю в смысле живописи), отсутствие новых точек отправления заставляет меня чрезвычайно страдать. Об этом надо много писать, чего я в настоящее время не в состоянии сделать, и как-нибудь при случае поясню Вам, что я думаю. Я много читаю и мне в конце концов делается жутко от разнообразия толкований жизни и взглядов на нее! Не поражала ли Вас тоже условность и тщетность попыток понять окружающее? Ничего нам не дано, кроме возможности только вопрошать, вопрошать и вопрошать… Горе!

Вы спрашиваете, что мои ледники?[109] Замерзли – не могу работать. Что я буду делать осенью – не знаю тоже. Жара ужасная. Солнце я возненавидел теперь.

Когда соберусь к Вам, не знаю, ибо… ничего, погода душна.

Как Ваша картина? Прошу передать поклон Вашим

Левитан

77. А.П. ЧЕХОВУ

[Успенское]

[июль 1897]

Дорогой мой Ант[он] Павлович]!

Ужасно хочется съездить к тебе, повидать тебя, твоих, но при мысли о поездке по такой жаре, да еще в вагоне, просто руки опускаются. Я всегда трудно выносил жару, а с тех пор как получил болезнь сердца, жара меня просто убивает. Как твое здоровье, как себя чувствуешь? работаешь ли? Сегодня, кажется, освящение школы у тебя? Знаменательн[ый] день! Какое ты хороше[е] дело сделал. Браз уже начал писать тебя? Морозов раньше вернулся в деревн[ю], думая еще застать тебя у себя, и очень сожал[ел], что твой и след просты[л]. Он считает тебя, да, впрочем, и многие, первым в настоящее время, с чем я никак не могу и [не] хочу согласиться. По-моему, первый – Ежов, затем Михеев2, а потом, пожалуй, и ты. Что, взял?!

Кланя[йся] твои[м]. Скажи М[арье] П[авловне], что смертельно хочу ее видеть, да боюсь ехать по такому пеклу. Будь здоров и не забывай очень преданного] тебе Левит[ана].

Стал я понемногу работать. Большею частью дня читаю для практики французские романы. Какие пошляки большинство из французских писателей! Интересн[ы] только некоторые стихотворения Виктора Гюго. Страшно красиво, хоть тоже не без ходульности.

Ну, до св[идания]. Крепко жму талантлив[ую] длань.

Лике приве[т], если увидишь ее.

78. А.П. ЧЕХОВУ

[Успенское]

12 августа [1897]

Дорог[ой] Ант[он] Павлович]!

Все собираюсь к тебе ехать, да здоровье неважно и жара меня гнетет. Я никогда так не мучился от жары, как теперь, получив болезнь сердца. Буду в Москве и зайду в школу живоп[иси] относительн[о] М[арьи] П[авловны]; да я думаю, она настолько сильна, что ее без всякого сомнения примут.

Как себя чувствуешь; скоро едешь на юг или рано еще?

Если возможно, купи мне полное собрание сочинений Достоевского, Тургенева, Гоголя, в переводе – Шекспира, Гёте. Счет можешь мне прислать или, как хочешь, я немедленн[о] уплачу.

Портрет Браза еще у тебя? Тебе он нравится?

Прости, писать сил нет.

Привет твоим.

Твой Левит[ан]

Морозов шлет привет.

Озабоченный здоровьем друга, Чехов и сам нуждался в возможности отправиться на лечение за границу. Левитан договорился с С.Т. Морозовым, что тот одолжит писателю деньги для поездки.

79. А.П. ЧЕХОВУ

[Москва]

21 сентя[бря 18]97

Дорогой мой Чехов!

Сейчас подали мне твою телеграмму, и я успокоился. Завтра или послезавтра будут посланы тебе 2000 ру[блей]. Эти деньги вот откуда: я сказал С[ергею] Т[имофеевичу] Морозову, что тебе теперь нужны ден[ьги], и что если он может, пусть одолжит тебе 2000 руб[лей]. Он охотно согласился; об векселе он, конечно, ни слова не говорил, но я думаю, что тебе самому приятнее будет послать ему какой-либо документ; живет он: Кудринская Садовая, д[ом] Крейц, С.Т. Мороз[ов].

Милый, дорогой, убедительн[ейше] прошу не беспокоиться денежными вопросами – все будет устроено, а ты сиди на юге и наверстывай[?] свое здоровье. Голубчик, если не хочется, не работай ничего, не утомляй себя.

Все в один голос говорят, что климат Алжира чудеса делает с легочными болезнями. Поезжай туда и не тревожься ничем. Пробудь до лета, а если понравится, и дольше. Очень вероятно, что я подъеду к тебе и сам; авось, вдвоем не соскучимся.

У нас теперь пакость – дождь, снег, холод. Хоть изредка, но пиши, где ты и как себя чувствуешь.

До свидания. Храни тебя бог.

Умоляю не тревожиться, все будет прекрасно.

Жму твою руку. Очень любящий тебя.

Твой Левит[ан]

80. А.П. ЧЕХОВУ

[Москва]

[9 октября 1897]

Телеграмма

Biarritz Antoine Tschekoff.

Moscou 1895 15 2 9 10

Télégraphiez aussitot Moscou adresse