Я чувствовала это и в ту ночь.

В ту ночь, когда я открыла свои ноги для Датча Кросса и позволила ему взять всю себя.

Неуравновешенная.

В бреду.

До боли в глазах.

Это последний раз.

Последний, последний раз, когда я позволю себе снова оказаться так близко к огню.

Мои пальцы обвивают его шею, и я отключаю свой мозг, притягивая его ближе.

Один поцелуй.

Всего один поцелуй, и я дам ему пощечину, оттолкну его, и он захочет большего.

Я покажу ему, кто здесь хозяин.

Но когда я прижимаюсь губами к губам Датча и его спелый рот прижимается к моему, все линии, которые я нарисовала, превращаются в пыль. Жар распарывает меня и сжигает дотла.

Датч прижимает меня к своей груди, большие руки впиваются в мою спину и удерживают меня, а его язык проникает в мой рот и поглощает меня.

Может, я и была инициатором этого поцелуя, но он больше не мой, а его.

И он требует все, что у меня есть, и все, чего у меня нет. Все, чего не было раньше, а теперь не будет ни для кого, кроме него.

Этот поцелуй темный. Совсем не такой, как в сказках. Золушка и Прекрасный Принц — кодовые имена Джинкс. Все не так. Все перевернуто с ног на голову. Это поцелуй нищего и злодея. Две потерянные души тянутся друг к другу. Влекущие друг друга к гибели.

Он не должен быть таким приятным, таким пьянящим. Таким... идеальным.

Но это так.

Датч целует меня так глубоко, что я чувствую это пальцами ног. Его тело твердеет под моим, и я запускаю пальцы в его волосы, любуясь тем, как я могу быть грубой, сломанной и безжалостной в его объятиях. Он может справиться с этим. Он справится с этой тьмой во мне.

— Одежда. Снимай.

Он произносит слова с ворчанием. Не утруждая себя полными предложениями. Пещерный человек. Первобытный зверь.

Я шиплю, когда он опускается в лежачее положение, его руки исчезают под моей рубашкой и обжигают меня жаром. Его пальцы дразнят мою грудь, прежде чем он хватает одну из моих пуговиц и отрывает ее в сторону.

Дыша нетерпеливо и густо, я тянусь вниз и задираю его рубашку. Он недовольно ворчит, но я не могу ждать, пока он расстегнет все мои пуговицы, прежде чем почувствую его.

Мне нужна его горячая плоть под моими руками.

Мои ладони скребут по его прессу.

Мои ногти впиваются в его джинсы.

Мне это нужно.

Датч окидывает взглядом мое лицо. Не знаю, что он видит, но он без протеста позволяет мне задрать его рубашку. Он сам стягивает ее через голову и, когда его руки перекидываются через край дивана, сбивает коробочку с кольцом на пол.

11.

КАДЕНС

Я судорожно сползаю с колен Датча и падаю на колени перед диваном. Он сидит, наморщив лоб, и смотрит на меня горячими глазами. На его коже появился румянец. Его волосы растрепались от моих пальцев, и он тяжело дышит.

— Брамс.

— Оно должно быть здесь. — Я засовываю руку под диван и нащупываю в темноте. — Должно быть, оно выкатилось. Другого пути нет.

— Каденс.

Датч зовет меня по имени с большей силой.

Я замираю и смотрю на него с чистой паникой.

Его выражение лица меняется с воинственного на обеспокоенное.

— Что случилось? Что ты ищешь?

— В коробочке был крючок, чтобы кольцо не выпало. Оно было застегнуто. Я защелкнула ее вчера вечером на всякий случай, если она выпадет из моего рюкзака в школе. — Я вскарабкалась на ноги и не сводила глаз с пола. — Но эти вещи ломаются, верно? Оно могло выпасть.

— О чем ты говоришь? О кольце? — Он проводит рукой по волосам. Его мысли все еще, очевидно, заняты тем, что происходило в диване. Я вижу, как он пытается переключиться. — Ты хочешь сказать, что кольцо упало под диван?

— Я не вижу его, Датч.

— Все в порядке. Я принесу тебе другое. У моей бабушки их было много. Она так и не смогла найти подходящего мистера.

Он встает и обнимает меня за талию.

Я отталкиваю его, сердце колотится.

— Ты не понимаешь.

— Чего я не понимаю?

Он звучит разочарованно.

— Ты можешь подвинуть диван для меня?

Его брови сходятся.

Я не жду его. Я сама толкаю диван.

Он не сдвигается с места.

Датч вздыхает и отодвигает диван. Я включаю фонарик на мобильном телефоне и свечу за него.

Ничего.

Я ищу вокруг ножек стола. Проверяю отреставрированный трофейный ящик.

Ничего.

Я осматриваю барабаны Зейна, хотя мы нигде не были рядом с ними.

Я заглянула за гитару Финна.

А потом за Датча.

Ничего.

— Каденс, остановись. — Датч обхватывает сильными пальцами мою руку. Он удерживает меня на месте. — Объясни. Почему это так важно?

В моей груди словно образовалась пустота.

Я смотрю в стену, и меня охватывает ужас.

Я думаю о сегодняшнем утре. Вонь в ванной. Улыбающееся мамино лицо.

Она больше не царапалась.

— Вот откуда у нее деньги на травку.

Я задыхаюсь.

— Что?

— Она украла его. — Мое горло сжимается, и я не могу даже сглотнуть. — Она украла кольцо прошлой ночью.

— Кто украл кольцо?

— Мне нужно идти.

Я отшатываюсь от него и спешу к двери.

Кольцо Датча не выглядело дешевым, но это не имеет значения. Мама не стала бы беспокоиться о справедливой цене. Она бы продала его за любые деньги, которые только смогла бы получить.

О нет. О нет. О нет.

Сколько стоило это кольцо? Что, если мне придется его вернуть? Я не могу позволить себе еще один счет прямо сейчас. Я даже не могу позволить себе продукты до следующей зарплаты.

Датч легко догоняет меня. Он хватает меня за руку, заставляя резко остановиться.

— Отпусти меня!

Я срываюсь на него, выплескивая панику, злость на мать и беспомощность одновременно.

— Черт возьми, Кейди. — В его словах слышится резкий укор, но я чувствую, что это скорее от нетерпения, чем от злости. — Я не отпущу тебя. Я никогда тебя не отпущу. Я предупреждал тебя, когда ты поцеловала меня, и я имел в виду это.