момент атаки. Призраки двигаются намного быстрее людей, поэтому в арсенале оперативников всегда предметы ближнего боя. Попасть из огнестрельного оружия по столь стремительной цели практически нереально, а подпустить вплотную — значит подписать себе смертный приговор. В итоге мы вооружены короткими копьями, узкими дубинками или, как например я, хлыстами.

Всё-таки момент броска я пропустила. Инстинктивно взмахнула плетью, когда сущность была менее, чем метре от меня. Попала по ногам, заставив проклятого вновь отпрыгнуть и замереть. Электрические разряды ослабляли призраков, но, чтобы окончательно развеять его, нужны оперативники с электросетью. Пречистый помоги, дай продержаться до их прихода.

Пытаясь не дать проклятому напасть, я постоянно водила плетью, раскачивая ее. Но тот, словно обладая разумом, кинулся как раз тогда, когда плеть качнулась в сторону от сущности. Я не успевала вернуть ее. Дернулась, пытаясь увернуться, но сама уже отчётливо осознавала, что влипла. Плеть всё-таки ударила призрака на возвратном движении, но чуть раньше он успел схватить меня, так что выпавший из моей руки хлыст не причинил сущности вреда.

Сознание взорвалось такой же алой вспышкой, как лампа сигнализации, а потом померкло.

Очнулась я от боли. Ломило все тело, но почему-то больше всего было больно щекам. Глухо застонала, пытаясь понять, что происходит. Тут же вспомнила. Вскрикнула, открывая глаза, и сразу зажмурилась от бьющего в лицо света ручного фонарика.

— Вставай! — отрывисто бросил склонившийся надо мной мужчина. По крайней мере, голос был мужской. Оперативники! Слава Пречистому, они успели.

— Ты ударил меня! — изумлённо произнесла я, вдруг понимая, что приведшая в сознание боль была именно от пощёчины.

— А надо было дождаться пока тварь утащит тебя за грань? — едко осведомился оперативник, рывком поднимая меня. — Стоять можешь?

— Да, — неуверенно ответила я.

— Тогда держи, — он сунул мне в руку мой хлыст.

— А где остальные?

— Остальные, слава Пречистому, бродят где-то дальше.

— В смысле?

До меня начало доходить, что что-то идёт не так. Почему он один? Наряд должен состоять из четырех человек. Плюс видящий.

Лампа не мигала. Мужчина, скользнув лучом фонарика по спящему ребенку и собаке у нее в ногах, выключил и его. Так что шанса разглядеть его у меня не было.

— Ты охотник, — догадалась я.

Он чуть развернулся, почти неразличимый в темноте. Отрывисто бросил:

— Оставайся здесь. Дождись своих. Если не успею — осмотрите весь подъезд. Проклятый был не один.

И, не дожидаясь ни ответа, ни реакции, вышел. Я услышала щелчок захлопнувшейся двери. Напряжение отпускало, оставив после себя мелко трясущиеся руки и сухое горло.

В окно, выходящее во двор, скользнул сине-алый отсвет. Впервые была ему рада. Постояла у окна, наблюдая за оперативниками. Дождалась, пока они войдут подъезд и пошла встречать. Боец из меня сегодня никакой, но, видимо рассчитывая на меня, другого видящего Данила отправлять не стал.

Тихо свистнула, стоя на пороге квартиры, и Бланка белым размытым пятном нарисовалась у моих ног. Собака молчала, лампа не горела. Значит, можно выйти навстречу наряду, но я боялась даже приоткрыть дверь.

— Возьми себя в руки, тряпка! — прошипела сама себе. — Ребята без видящего. Если что-то случится…

Договаривать не стала, хватило возникшей в голове жуткой картинки. Рванула дверь и успела как раз перехватить поднимающихся по лестнице коллег.

Обменялись коротким приветствием, после которого ребята пошли дальше, оставляя нас с Бланкой замыкать шествие. Из четырех оперативников я знала только сержанта. Пересекалась с Вадимом несколько раз на вызовах. Остальные ребята были мне не знакомы. Хотя кто тут разберёт почти в полной темноте?

Теперь лампа мигала где-то выше, на последнем или предпоследнем этаже. Алый отблеск можно было увидеть только в просвет между лестничными маршами.

Успели дойти до седьмого, когда сигнализация, которая, как оказалось, сработала на девятом, погасла. Через несколько секунд раздался звук работающего лифта.

— Перехвати лифт! — отрывисто бросил Вадим одному из ребят.

— Бесполезно, — остановила я рванувшего к лифту парня, — в нашем подъезде нет такой возможности.

— Хреново. Кому это не спится?

— Охот…, — начала было я, но, сама ещё не зная почему, осеклась, — охотно бы подсказала, но с соседями не общаюсь. Кто там живёт — не знаю.

— Ладно. Проверить все равно нужно. Давайте, шустрее.

Мы постарались. Включили фонарики и бодро пробежали последние два пролёта. Но торопились мы зря. Дверь на площадке слева была чуть приоткрыта. Из узкой щели пробивался свет. Плохой знак. Это значит, что в квартире кто-то не спал. Вошли не осторожничая, полностью доверяя системе оповещения и собаке. В коридоре было пусто. Вадим первым шагнул в кухню и тут же вышел, перегородив мне дорогу.

— Иди домой, Святослава, — твердо сказал он. — Здесь уже никому не поможешь.

Почему-то первой возникла мысль, что мой спаситель не уехал на лифте, а сейчас лежит на кафеле маленькой кухни — мертвый и пустой.

— Кто там? — чуть запнувшись, спросила я

— Женщина. Довольно молодая, — мрачно процедил Вадим. — Твари. Ненавижу.

Дотронулась до его руки и, попрощавшись с остальными оперативниками, ушла.

Дома, проверив спокойно спящую Миру, подавила желание упасть и заснуть рядом с ней, и пошла на кухню. Мне нужно подумать. Завтра с утра придется писать рапорт о произошедшем, а четкой картинки в голове не было.

Заварила восстанавливающий крепкий отвар, дождалась, пока горячая жидкость потемнеет до цвета горного меда, и налила себе полную кружку душистого напитка.

Итак, вопрос первый и самый тревожный. Кто открыл двери для призраков? Эти сущности — или по-научному — долматы — хоть и безумно опасные, но, к счастью для человечества, практически неразумные. Поскрестись в дверь они, конечно, могут, но открыть замок — даже самый простейший — им не по силам. Люди давно перешли на самые простые, но крепкие и надежные замки, главное, чтобы захлопывались автоматически. Взломщиков никто не опасался, ведь проникновение в жилище с целью наживы каралось смертной казнью — вынужденная и необходимая мера в наших условиях. А тут три — ТРИ — вскрытых двери. И все в одном подъезде. Моем подъезде, если что!

Второй вопрос — что здесь делал дикий охотник? Дикие тоже охотились на долматов, но, в отличие от оперативников, на государство не работали, соответственно доступа к системе сигнализации у них не было. Откуда тогда охотник оказался здесь раньше оперативной группы?

И вопрос заключительный, но для меня самый насущный — как, Проклятый побери, я выжила? Прикосновения далматов смертельны, причем смерть происходит практически мгновенно. Для меня же все закончилось кратким обмороком. Вот об этом я в рапорте точно писать не буду. Не хватало еще, чтобы меня закрыли в лаборатории в качестве экспериментальной мышки.