Шрифт:
Закладка:
— Друзья мои, а не кажется ли вам кое-что странным в этой давней истории? — подал голос Мариус. Старик живо интересовался исследованиями Квиринуса и был в курсе всех его теорий. Сейчас в голубых глазах под кустистыми седыми бровями светился молодой азарт неожиданной догадки.
— Квиринус, я правильно понимаю, что Дерфель и Бедуир входили в число тех немногих, кто выжили в битве и стали свидетелями гибели Артура?
Историк кивнул.
— Чудесно. Но почему Дерфель знает — или мы предполагаем, что знает, — место упокоения короля, а Бедуир — нет? И второй вопрос: отчего Бедуир отправился искать советчиков в Хогвартс, а не расспросил соратников?
Квиррелл и Снейп растерянно переглянулись. Выходит, призрак до сих пор скрывает от них какую-то тайну?
— Я поговорю с ним, — пообещал Северус. — Обычно он со мной откровенен.
В тот вечер расспросить Кровавого Барона не получилось: Снейпа в лаборатории ждало недоваренное аконитовое зелье. Процесс требовал сосредоточенности, так что обо всех разговорах пришлось забыть до следующего дня.
Который оказался ничуть не спокойнее предыдущего.
* * *
Люпин уже три месяца учительствовал в Хогвартсе, но до сих пор ухитрялся избегать разговора со Снейпом. Зелье принимал с благодарностью, и тут же, ссылаясь на неотложные дела, покидал кабинет или лабораторию декана. На людях был неизменно приветлив, немногословен и старался держаться подальше. Вот и сегодня, зайдя с третьекурсниками Гриффиндора и Слизерина в учительскую, поздоровался вполне по-дружески, но недвусмысленно дал понять, что весь поглощен предстоящим уроком.
Здравый смысл подсказывал Северусу, что Римус, скорее всего, был искренним и в признательности, и в дружелюбии. Но понимание ничуть не уменьшало неприязни. Мстительная злопамятность подкидывала одну и ту же картинку пятнадцатилетней давности: гриффиндорский староста Люпин склоняется над учебником, делая вид, что ничего происходит. Рассудок сдавался, рушились под ударом закаменевшей обиды дамблдоровы притчи вместе с робкими доводами житейской мудрости, и навстречу открытой улыбке одного снова и снова вставало глухое и упрямое раздражение другого.
Снейп отпустил язвительную реплику по поводу Лонгботтома — бедолага Невилл опять проштрафился на зельеварении, — и ушел, игнорируя приветствие Люпина.
Слухи о боггарте, принявшем вид Снейпа в женском платье, еще до конца учебного дня облетели весь Хогвартс. Самому Северусу об этом сообщила простая, как метловище, мадам Хуч: похохатывая, она перечислила все детали туалета бабушки Лонгботтома, вплоть до красной сумочки. Потребовалась немалая выдержка, чтобы сохранить непроницаемое выражение лица, сухо поблагодарить за подробные сведения и досидеть до конца ужина. Невилл старался не смотреть на преподавательский стол и прятался за Гарри и Рона, Люпин же выглядел как обычно — добродушным скромным малым.
В слизеринской гостиной Драко попытался изобразить перед младшекурсниками, как все было, но на шум пришел декан, и мальчишка мигом прикусил язык. Глава факультета обвел присутствующих тяжелым взглядом и молча удалился. До конца дня слизеринцы вели себя тише воды ниже травы: старшие старосты подробно объяснили новичкам и напомнили старожилам, что такое «профессор Снейп сильно не в духе» и какими последствиями чревато.
После отбоя Люпин спустился за зельем. Снейп, не говоря ни слова, протянул ему полный кубок. Он взял питье, но уходить, против обыкновения, не спешил.
— Мне говорили, у тебя отменное чувство юмора, Северус... Надеюсь, ты понимаешь, что тот боггарт — всего лишь шутка.
— Пей, — буркнул Северус. Люпин покорно осушил кубок до дна.
— Ты все-таки обижен? — мягко спросил он.
— Всего лишь шутка... Как и тогда, у озера, не правда ли? — Снейп подался к нему через стол.
— Северус, поверь, тот случай я шуткой не считаю. Злая затея... Но и ты тогда показал себя далеко не лучшим образом, согласись.
— Тем не менее я не унижаю тебя перед учениками. Почему же ты позволяешь себе подобное? Или скажешь, что тебе не оставили выбора?
Люпин попятился, глядя на искаженное ненавистью изжелта-бледное лицо.
— Я всего лишь хотел помочь Лонгботтому преодолеть свой страх...
— Его страх — следствие невнимательности и неловкости. Полагаешь, привидение учителя в юбке избавит его от этих недостатков?
Снейп неожиданно успокоился, сел и взглянул на коллегу с непонятной усмешкой:
— Люпин, ты не думал о том, чтобы написать завещание?
— Не понимаю...
— Ты заметил, что сегодняшнее зелье чуть светлее вчерашнего? Оно должно еще горчить слегка.
— Неужели ты?.. — Люпин не договорил и в ужасе уставился на невозмутимого зельевара.
— А ты надеялся, я все тебе прощу? Ошибаешься. В моем кабинете толстые стены. Никто не услышит, как ты будешь кричать. Дверь заперта.
Люпин попятился и рванул ворот рубашки.
— Не пытайся блевать, я это тоже предусмотрел, — цедил слова Снейп, — крысы от этого зелья подыхали через минуту, значит, у тебя есть минут пять-шесть.
— Тебя отдадут аврорам...
— Если найдут твой труп и докажут мою виновность. Но у меня есть несколько чудных заклинаний для такого случая. А также жаркая печь и вся ночь до утра.
— Будь... ты... проклят...
— У, как сурово. Так что ты говорил про мое чувство юмора?
Какое-то время Римус по-прежнему задыхался, но затем отпустил воротник и покраснел.
— Ты хочешь сказать... это не яд?
— Когда собираются убить — убивают, а не беседуют. Ты выпил обычное аконитовое зелье. А потом я пошутил. Смешно?
— Но как же... — совсем растерялся Люпин. — Я ведь в самом деле чувствовал боль и удушье!
— Я умею быть убедительным, — ухмыльнулся Снейп.
Римус вздохнул. Зачем-то взял со стола пустой кубок, заглянул в него и осторожно поставил на место.
— Думаю, Волдеморт бы тобой гордился.
И не дожидаясь ответа, скрылся за дверью.
* * *
— А мне его жалко, — заметила из своей рамы Моргана.
— Ваше право, — пожал плечами Снейп. Жестокую шутку можно считать началом мести, по-настоящему серьезный удар он нанесет, когда столкнет лбами Люпина и Блэка. И
