Со своим докладом на историческую тему выступит г-н Квиринус Квиррелл. По итогам слушания будет вынесено решение о публикации его труда в качестве учебного пособия для изучения в школах чародейства и волшебства.

Искренне Ваша,

Гризельда Марчбэнкс.

Дамблдор снял очки. Расправил листок бумаги на ладони и приподнял к глазам — бережно, точно боясь спугнуть бабочку с замысловатым чернильным узором на крыльях.

Воздух над бабочкой дрогнул, поплыл июльским маревом, пыльца с бумажных крыльев взлетела темным облачком, пылинки замельтешили, торопясь выстроиться в контуры и силуэты...

— Слово Дамблдора может оказаться решающим, Квиринус!

— Да. Но именно поэтому он не придет. Не захочет брать на себя ответственность.

— Я обязана написать ему. Альбус не откажет мне!

— Конечно, не откажет — если вы начнете умолять. Хотите пари? Отправьте сухое, официальное письмо и убедитесь сами. Он извинится и сошлется на срочные дела.

Дамблдор сжал кулак. Прах чужих слов осыпался на стол, вслед за ними упал мятый бумажный комок.

Очки вернулись на свое законное место на хрящеватом носу. Да, это письмо просто создано для отказа — мгновенного и бесповоротного.

Умница Гризельда. «Г-н Квиринус Квиррелл!» Не добавила ни «сквиб», ни «ваш бывший подчиненный». Всего лишь некий досужий писака желает увидеть свое имя на обложке школьного учебника. Пусть с ним разбираются министерские чиновники, отрабатывая свой хлеб. У директора имеются заботы поважнее.

Вспомнилось веселое молодое лицо. Корзинка из-под хлеба на голове, потеки томатного соуса на щеках. Соус? Нет, кровь. И это не переплетения высушенных ивовых прутьев, а сеть запекшихся рубцов, упавшая на голый череп. Зеркало Еиналеж идет волнами, отражение мутнеет, мешая разглядеть хоть что-то за густо-алыми пятнами.

Квиринус потом как-то очень быстро покинул Хогвартс, к тому же тогда начались экзамены у выпускников, и директор был занят с утра до вечера...

Или все проще на самом деле — директору не хватило духу?

«Г-ну Квиринусу Квирреллу» ничего не светит. Ну, соберется пяток бездельников, позевают, отделаются общими фразами, и сгинет доклад в архиве, а докладчик долго потом будет бродить из кабинета в кабинет, перебиваясь отписками и отговорками.

По наблюдениям Дамблдора, бюрократические машины магловского и магического мира строились на один манер, мелкие различия вроде телефонов или писем-самолетиков не в счет.

Кто-то хочет бросить камешек между зубцами шестеренок, чтоб хотя бы на миг, но дал сбой равнодушный механизм.

Под пальцами первым снегом забелел бумажный лист. Кончик переливчатого пера феникса нырнул в чернильницу.

«Дорогая Гризельда! Благодарю за приглашение. С величайшим сожалением вынужден отклонить его в связи с целым рядом неотложных дел...»

Квиррелл, кажется, предлагал определение «срочные», но слово «неотложные» директору нравилось больше.

* * *

Новая мантия из светло-серой шерсти сидела идеально. Удобный капюшон, строгий серебряный позумент, белоснежный воротничок и галстук в тон.

— Ой, совсем забыла!

На груди, нахально закрыв позумент, закачался растрепанный клочок синеватого меха, подвешенный вместе с десятком разномастных бусин на засаленный шнурок.

— Это на удачу. Спрячь под рубашку, и никто не заметит.

— Сиби!

— Не упрямься, пожалуйста.

Ладно, пусть. Она и так почти всю ночь не спала, пыталась разглядеть что-то то в стеклянном шаре, то на картах... Разглядела или нет — не говорит, но и на том спасибо. Квиринус никогда не любил предопределенность, а сегодня особенно.

— Ты сказала Северусу, в котором часу начало?

— Угу. У него первый урок с третьекурсниками, так что к началу не успеет. Попросил извиниться.

В дверь спальни деликатно постучали, и голос Мариуса Блэка сообщил:

— Дети мои, если вы готовы, то мы ждем вас внизу, у парадного входа.

Мы? Сивилла и Квиринус переглянулись: Блэк не страдал манией величия и о себе во множественном числе не говорил никогда. Кого же тогда он прихватил с собой в Министерство? Будущий докладчик взял портфель с бумагами, Трелони накинула пальто, и они поспешили на улицу.

Лютный переулок на своем веку повидал всякое, и потому никто не удивлялся пожилому джентльмену во фрачной паре, белой манишке и таких же перчатках, с тростью и в цилиндре, непонятно как державшемся на буйной седой шевелюре. И уж тем более никому не было дела до слепого на один глаз скворца, деловито клюющего что-то на широченных полях головного убора.

— Так вот кого вы имели в виду, когда говорили «мы», — улыбнулась Сивилла.

— Нельсон — большой любитель научных диспутов, — Блэк тронул роскошную белую хризантему, украшавшую лацкан фрака, и словно в ответ на этот жест в тулье головного убора открылась маленькая дверца. Птица шмыгнула туда, и цилиндр вновь принял первоначальный вид.

В Атриуме Министерства их встретила хмурая Марчбэнкс.

— Как ни прискорбно, Квиринус, но вы были правы. Дамблдор не придет, — она показала ему письмо с гербом Хогвартса. — Что ж, позже пошлем ему тезисы, хоть что-то... — Гризельда приняла деловой вид и обратилась к Трелони и Блэку: — Вы, уважаемые, проходите на места для зрителей. Прямо до конца коридора, там стоит распорядитель, он вам подскажет. А нам с вами, Квиринус, в другую сторону.

«У тебя все получится», — шепнула Сивилла, порывисто сжала его руку и пошла вслед за Мариусом.

Ради такой поддержки стоит постараться, подумал Квиррелл и