От двойных Согревающих чар в снегу под его ногами моментально образовалась прогалина, а затем и круг сухой земли. Квиринус довольно кряхтел, разминая замерзшие пальцы.

— Разморозился? Теперь объясняй, ради чего Сивилла выдернула меня из лаборатории и притащила сюда, — потребовал Северус. — Она сказала, ты обнаружил что-то важное.

— Авалон. Вот он.

Снейп машинально огляделся, точно надеялся увидеть вместо изгородей и лугов морскую гладь.

— Ты хочешь сказать, вокруг когда-то была вода?

— Во времена Артура здесь были сплошные болота вперемешку с мелкими озерами. Холм, можно сказать, самое сухое место во всем графстве.

Тем временем Сивилла обошла вокруг башни, заглянула внутрь, прошла под арками входа и, вернувшись, доложила:

— Там пусто, только снегу намело.

Квиринус кивнул.

— Конечно, пусто. Останки короля и королевы еще в тринадцатом веке перезахоронили в Гластонберийском аббатстве.

— Так какого дракла мы до сих пор тут? — начал терять терпение Северус.

— Потому что два века спустя могила была уничтожена, а кости выброшены. Теперь там только памятный знак для туристов.

— Бедный Барон, — вздохнула Трелони.

Позади них ветер тонко посвистывал в узких окнах башни. С неба уже не сыпалось; грязно-серые тучи тяжело ползли над белой землей, пряча слабое зимнее солнце. Холодно...

— Погодите унывать, это еще не все, — заторопился Квиринус, видя разочарование на их лицах. — Кости костями, но я вас сюда позвал не для того, чтобы о них рассказать. Нужно, чтобы вы попробовали... постарались почувствовать то, что мне недоступно. Я уверен: на холме должны остаться следы магии... Потому что это, — он топнул, вбивая свою уверенность в мерзлую землю холма, — тот самый остров Авалон! И здесь просто обязано быть что-то кроме старой башни.

— Очень сильно сомневаюсь, — покачал головой Снейп, разглядывая изъеденные временем и непогодой каменные стены.

Ровная площадка на вершине холма оказалась небольшой: какие-то полсотни шагов от одного откоса до другого. Желтые стебли прошлогодней травы и одинокая цепочка следов на заснеженной тропе, что вилась от подножия до самого входа в гулкий квадратный колодец.

Северус задумчиво бродил по площадке, рассеянно прислушиваясь к редким звукам, доносящимся из долины: резко просигналил автомобиль, где-то прокричал петух... Квиринус обнял Сивиллу за плечи, и они оба молча следили за его бесцельным хождением.

Ждали окончательного решения.

— Ничего нет. Зря топчемся...

Нога угодила в ямку от вывороченного камня, присыпанную снегом. Снейп чуть не упал, ругнулся вполголоса и почти вбежал на гладкие плиты под башенной аркой.

Внутри башни пряталась тишина. Закрыла ему уши меховыми рукавицами, едва он сделал шаг к центру, потянула затылок назад, запрокидывая голову — смотри, волшебник, вверх.

Свет.

Белый огонь упал летним ливнем, прошел насквозь, не опалив, и исчез. Промелькнул между двумя ударами сердца.

Тишина осторожно убрала рукавицы. Сквозняк нахально теребил полы мантии, допытывался: видел? Понял?

Так сразу и не ответишь... Северус прижался лбом и ладонями к сырому камню стены, сосредоточился, закрыл глаза. Легилименция магловской развалины? Кому рассказать — на смех поднимут.

Вот и не надо никому говорить.

Потекли минуты. Первая попытка проникнуть не удалась. Вторая, третья...

Пальцы начали мерзнуть. На правой ладони ныла вчерашняя царапина. Холодная капля, неприятно щекоча висок, сползла на щеку. Снаружи о чем-то громко спорили. Башня молчала.

Чувствуя себя последним дураком, он опустил руки и отошел от стены.

— ...А я тебе говорю, что тети Мэйбл не было на нашей свадьбе, и потому ты не мог с ней поссориться! То была тетя Ханна!

— Мне безразлично, как звали ту сварливую старуху!

— Старуху?! Тетя Ханна старше меня всего на пять лет! Получается, я тоже старуха?!

— Узнаю женскую логику, — закатил глаза Квиринус. — Все переворачивается с ног на голову, и ты в итоге без вины виноватый... — Увидев идущего к ним Снейпа, он оборвал язвительный монолог и спросил уже совсем другим тоном: — Северус, ну что?

— Беру свои слова назад. Что-то действительно есть. И мне кажется, не будь башни, оно проявилось бы отчетливей.

— А давайте в нее Пивза запустим, — оживилась Сивилла. — Камня на камне не останется!

— Тоже вариант, — хмыкнул Снейп.

— Я вам запущу! — возмутился Квиррелл. — Это памятник истории мирового значения!

— Уговорил, пусть стоит. Но для Барона новости невеселые, как ни крути. Не уверен, надо ли их ему пересказывать.

— Предлагаю перенести обсуждение в более теплое место. По дороге сюда я заметил несколько пабов...

Волшебники, по обыкновению, собрались аппарировать, но Квиринус поспешно ухватил обоих за рукава. Он заявил, что с этой их магией они скоро совсем ходить разучатся, и потребовал вместе с ним спуститься с холма пешком. Под горочку, дыша свежим воздухом — замечательно!

В самом деле, тропка плавно вилась по пологому склону, до городка было рукой подать, и потому никто не стал возражать: первой легко зашагала Сивилла, за ней, догоняя, поспешил супруг. Северус задержался, оглянувшись напоследок.

Пустой холм под тонким снежным одеялом, упрямая башня, которая в одиночку сопротивляется векам и ветрам... Что же на самом деле привиделось ему, заглянувшему в небо со дна старого пересохшего колодца? Мираж, рожденный взыгравшим воображением? Или в самом деле откликнулся дальним эхом иной, запредельный мир — мир, в котором не имеют никакого значения чьи-то кости, уничтоженные пятьсот лет назад?

Квиррелл впереди резко остановился.

— Северус! — донесся тревожный крик.

Сивилла повисла у мужа на руках. Подбежавший Снейп увидел ее посеревшее лицо, блуждающий мутный взгляд и все понял.

— Она успела сказать что-нибудь?

— Нет пока. Я сначала подумал, что она споткнулась...

— Ладья без дна... черным-черна... — прошептали бледные губы. — По небу плывет... смерть... несет...

Глаза пророчицы закрылись. Квиринус крепче прижал ее к себе.

— Обморок... Снейп, сможешь перенести нас обоих в Лютный? Или хотя бы ее одну?

— Нет уж, я не нанимался чужих жен обнимать. Извини, придется взять тебя за шиворот. Ох уж эти мне пророчества...

Аппарация пошла Сивилле на пользу: она очнулась, но, как обычно, не могла ни слова вспомнить из того, что произнесла на холме. Северус повторил ей короткий мрачный стишок, заметив попутно, что обычно она вещает в прозе.

— Я не выбираю, что говорить и как, — устало вздохнула Сивилла. — Знаю только, что если не сумею подобрать слова,