Шрифт:
Закладка:
— Так и неси, — усмехнулся химик. — Никто не отнимет. Да… так даже лучше, атомщик. Неси, чтобы все видели.
— Шутники… — покачал головой Гедимин. — Ладно, иди. Надеюсь, тревогу никто не поднимет.
Хольгер ушёл. Досчитав до двадцати, ремонтник направился к столовой. Сарматы, высадившиеся из полных вагонов, уже вошли в зал, единственная дрезина с открытыми люками выглядела пустой. Гедимин заглянул в неё, никого не обнаружил и развернулся было к воротам, но что-то хрустнуло в его руке, и он досадливо сощурился: «Так я их до стола не донесу!»
Один из «стержней», не выдержав хватки сармата, раскололся надвое. Гедимин переложил обломки в другую руку и посмотрел на слом. Внешняя оболочка выглядела как треснувшее стекло; внутренняя масса, пропитанная чем-то светящимся, плотно держалась внутри, а на ощупь была пружинистой, как вязкое желе. Сняв шлем, сармат осторожно лизнул её — на языке остался знакомый привкус горчичного порошка. Внешний слой был сладким — Хольгер использовал что-то из сахаров. Гедимин хмыкнул, снова посмотрел на обломки и откусил от места раскола. Сахар захрустел на зубах. «А ничего,» — он откусил ещё раз, перехватил уцелевшие «стержни» поудобнее и надкусил «хвостовик». В его составе, кроме глюкозы, определённо был капсаицин, и Хольгер на него не поскупился. «Да, неплохо. Доем это, а потом пойду…»
Откуда-то из-под локтя донёсся сдавленный возглас то ли изумления, то ли страха. Гедимин, вздрогнув, обернулся. На него выпученными глазами смотрел Кумала. Сармат недоумённо мигнул, посмотрел на то, что держал в руке, и ухмыльнулся.
— Tza atesqa! — он поднял руку с зажатыми в ней «стержнями». Кумала мигнул.
— Zaa… — неуверенно ответил он, глядя на «стержни». — Гедимин, что это у вас, и почему оно светится?
— Стержни, — сармат пожал плечами и протянул обломок Кумале. — Вкусно.
Тот, вздрогнув всем телом, шарахнулся назад — но тут же замер, внимательно посмотрел Гедимину в глаза и расплылся в улыбке, решительно протягивая руку.
— Не вижу оснований вам не верить, — он взял огрызок, осторожно лизнул его и хихикнул. — Хорошая шутка, Гедимин! Загущённая Би-плазма и сахар с люминофором? М-м… У этой смеси есть вкус.
— Ага, — сармат кивнул, довольно ухмыляясь, и отдал ему второй обломок. — Только не болтай пока. Я пойду угощать остальных.
Кумала закивал, ещё раз хихикнул и захрустел «стержнем». Гедимин быстро пошёл к открытой двери, стараясь не оборачиваться. «А он смелый,» — думал сармат. «И не дурак. Был бы хорошим другом. Но не согласится.»
За столом уже собрались все — не хватало только Ассархаддона, в очередной раз покинувшего Луну, даже Исгельт был здесь и о чём-то тихо переговаривался с Хольгером. Коммутаторы они не переключали, но понять, о чём речь, было затруднительно. Гедимин, не вслушиваясь, сел на своё место и положил «стержни» на стол, специально задев кулаком столешницу. Константин, разглядывающий что-то на экране смарта, вздрогнул, поднял голову и широко открыл глаза — а потом и рот.
— Теск, ты в себе⁈ Что ты сюда притащил⁈
Он подался назад вместе со стулом. Исгельт, услышав шум, повернул голову к столу и изумлённо мигнул.
— Стержни, — отозвался Гедимин, вытаскивая один из горки гигантских «леденцов» и разламывая посередине. Люминесцентные крошки посыпались на стол, Константин шарахнулся, едва не опрокинув и свой стул, и сидящего с ним рядом Хольгера.
— Hasu! Ты что творишь⁈
— А? — Гедимин посмотрел сквозь него и смачно откусил от обломка. Вкус горчичного порошка, даже синтезированного, был вполне приятен. Константин забулькал, но внезапно замолчал и шагнул обратно к столу, пристально глядя на Хольгера.
— Так. Это определённо не настоящие стержни. Твоя дурацкая шутка?
— Хорошая шутка, — сказал Гедимин, догрызая «хвостовик», и толкнул горку «стержней» к Константину. — Сам попробуй.
Линкен, хмыкнув, снял шлем, взял «леденец», виновато покосился на Исгельта — «хвостовик» проехался по его плечу — и принялся грызть. Константин сердито фыркнул.
— И они называют себя разумными! Хольгер, ты считаешь это смешным?
Химик пожал плечами и разломил «стержень».
— Правда, попробуй. Я старался.
— Делом заниматься не пробовал⁈ — Константин, гневно фыркнув, вышел из-за стола. Гедимин посмотрел ему вслед и едва заметно пожал плечами.
— Хорошая шутка, Хольгер. Не сердись.
— Ага. Я не отказался бы повторить её, но… — Линкен развёл руками, снова зацепил Исгельта обломком «стержня», разломал «леденец» на мелкие кусочки и сунул в рот. «Обязательно повторим на день атомщика,» — жестами сказал он. «Мне понравилось.»
17 ноября 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»
— Держи. Вот твой реактор.
Это были первые слова, произнесённые Константином за полдня, и Гедимин, услышавший их, не сразу понял, что северянин обращается именно к нему. Изумлённо мигнув, он открыл экран смарта — устройство ещё пищало, приняв сигнал с ближайшего телекомпа. Трёхмерный чертёж поднялся над запястьем Гедимина, и сармат мигнул ещё раз.
— Четыре сборки полукругом? Да, сложная схема. Было с чем повозиться…
— Заткнись и слушай, — сердито отозвался Константин. — Видишь, где стоит ротор? Излучение в этой точке достаточное, чтобы «прогреть» ферк на два метра в глубину. Расчётная мощность этого агрегата — шестьсот мегаватт. Этого хватит для любого антиграва в пределах Солнечной Системы. Теперь иди и собери его. Скажешь мне, когда пора будет докладывать. Ассархаддон просил держать его в курсе.
Гедимин недовольно сощурился.
— Погоди с ротором. Реактор нестабилен, и я не знаю, что с этим делать. Такое нельзя ставить на корабль. Оно в лаборатории нормально не работает!
Константин фыркнул.
— Потому что вместо дела ты развлекаешься. И мешаешь работать Хольгеру. Сам он такую ерунду придумать не мог, так что даже не пытайся оправдываться. Идея — очевидно — твоя.
Гедимин ошеломлённо замигал и, не найдясь со словами, пошёл к шлюзу. Схема реактора ещё светилась
