Когда она проснётся, ты дай ей время на то, чтобы она привыкла к своему новому положению. Объясни ей всё. Она умная. Всё поймёт. И примет всё. Куда ей теперь деваться? А уж остальное в твоей власти.

Чапос вышел к машине. На небе висел ярко-синий спутник Корби — Эл. Вокруг него, как тонкий и волшебный обруч, переливалось искристое сияние. «К чему бы?» — удивился торговец живым товаром, — «Что за диковина»? Впервые он задумался о неведомых таинственных пространствах того высшего мира, что являл ему свою реальность, но не желал открывать своих тайн. Не вообще впервые, а после тех мучительных лет его безответной любви к синеглазой девочке Нэе, которую он всегда считал обитательницей подобных миров, но которая по неведомому несчастью свалилась на ремесленную окраину столицы, граничащую с подлинными уже свалками жизни Паралеи. Полуобразованный обитатель планеты, он и представления не имел о том, что мир спутника, сияющий и мигающий над ним, необитаем и не создан для человеческих существ, что он мёртв и был таковым всегда от сотворения. А та искристая спираль — это след от орбитальной станции — целого космического города, проносящегося по своей заданной орбите вокруг небесного пажа Паралеи. И только редкая приближённость самого Корби — Эл к орбите Паралеи, случающаяся один раз в двенадцать лет, а также особое состояние атмосферы, создавшей оптическую воздушную линзу, позволило ему увидеть траекторию технологического чуда чужой цивилизации. О которой он и подозревал, но не представлял её своим убогим воображением. И убогим оно было не от рождения или наследственного скудоумия, а от последующей его гнусной жизни, вызвавшей необратимую деградацию его психики, ума, восприимчивости, — души одним словом.

Чапос сел прямо в придорожную пыль, прижав спину к колесу своей машины. В последнее время им всё чаще овладевало безразличие ко всему. Он задрал несчастное зверообразное лицо к лучистому небесному объекту и завыл, как подлинный уже зверь из глубин леса. Тихо, но отчаянно. Как не сможет он никогда увидеть городов Надмирного Отца, в существование которых он верил и чьё сияние он видел, как ему мнилось, теперь, так никогда ему не обрести любви девочки, оставшейся в том времени, когда она и знать ещё не знала о демоне подземелья. Тогда она вполне могла полюбить и его, Чапоса, о чём ему говорили не столько её доверчивые, добрые, хотя и напуганные глаза, сколько нашёптывали собственное самомнение в сцепке с желанием. Многоопытный и неглупый, он, исходя из особенностей сердечного женского устройства, знатоком которого себя мнил, всегда считал Нэю своей добычей. Лишь отложенной до времени, в виду определённой сытости. Так люди хранят приобретённые редчайшие лакомства до дня близкого праздника, питаясь обычной повседневной едой. И вдруг он оказался бессилен против того, кого так и не смог для себя определить. Кем он был? Откуда? Мысль билась о толстые своды черепа, и череп гудел от тупой боли, но не давал ей пробиться наружу, не давал ей обрести крылья, чтобы она, мысль, могла подняться туда, где плавали и мерцали высшие города, в которых не было ему места.

Хозяйка сиреневого кристалла

Антон знакомится с Нэей

Плавали и мерцали высшие города, в которых не было ему места и, проходя мимо них, по обширному холлу «Зеркального Лабиринта», Рудольф всегда вспоминал, точнее, всегда помнил, что эти образы «Созвездия Рай», как он их именовал, когда-то были рождены в душе брата Нэи. И что именно он, Рудольф Венд, был косвенным виновником гибели талантливого и так глупо, так рано погибшего человека. О чём думали все прочие, любуясь на диковинку, ему было неизвестно, неинтересно, ненужно. Это была его месть самому себе. В сверкающих фантастических сооружениях жил дух Нэиля.

На окраине лесопарка, чуть в стороне от жилых корпусов «Зеркального Лабиринта», утопало в цветущих зарослях любопытное строение. Розовато-зеркальное здание — многогранник, стоящее на холме, да ещё и поднятое над уровнем земли на трёхступенчатую платформу, напоминало культовое сооружение, выстроенное для некоего загадочного и очень взыскательного божества. Непонятно, для какой цели его соорудили, но оно долго пустовало, не находя себе применения. Хотели отдать детям под досуговый центр, но детей тут рождалось мало. И здание-кристалл приспособили под местный дом высокой моды для местечковой уже элиты, не хотящей ходить тут, как все прочие, в шаблонной одежде. Каждая капля воды повторяла структуру всего водоёма.

Владеть зданием-кристаллом и основанным там швейным предприятием стала миниатюрная, хорошенькая и забавная одновременно молодая женщина. Неведомым ветром её занесло сюда, на территорию закрытого секретного города и перекинуло через стены, как бабочку из других ярких и сочных джунглей. Она и сама носила и создавала что-то немыслимое, затейливое и воздушно-радужное. У неё был штат швей, охранник территории — мощного вида парень, пара приходящих технарей — наладчиков оборудования, и ещё какие-то вечно снующие и молодые существа женского пола. Сама она, так говорили в городе, была из богемной столичной среды и попасть сюда могла только через невозможно высокое покровительство. И этому никто не удивлялся, такой манящей и притягательной выглядела женщина, заполучившая под свою затею самый оригинальный архитектурный шедевр «Лучшего города континента».

Заманчивость места была ещё и усилена появлением здесь девушек из-за стены, играющих или исполняющих роли манекенов одежды, так называемых моделей, в свободное время несущих обязанности обычных подсобных работниц и уборщиц. Их было немного, но их где-то отбирали, хотя и с лёгкостью удаляли за оплошное поведение, так как за ними всеми в этом ярком кристалле пристально следила бюрократическая дама из Администрации города. Вход в «Мечту» был открыт для всех желающих, исключая дни театрализованных показов новых моделей одежды. Тогда заранее продавались пригласительные билеты.

— Пусть играют, — усмехался Рудольф. — Они же не умеют жить без своего повального распутства. А тут хотя бы всё под контролем. Можно сказать, как в детском саду…

Никакого «детского сада», в действительности, не существовало. За красивым фасадом запылали нешуточные страсти, возникли похождения семейных дядей и разборки их жён, набухали чьи-то личные драмы. Но землян это не касалось. У них был свой подземный и закрытый наземный мир, а также бескрайние горы, куда не было доступа никому из тут живущих местных людей.

Антон жил на поверхности, и Нэя его увидела. Высокий, крепкий и невероятно красивый парень, однажды он возник на одной из лесопарковых дорожек и поразил её своим полуобнаженным золотисто-загорелым телом, мерцающим игрой здоровых мускулов во время пробежки. Он абсолютно не походил на тех, кто жили вокруг. Да и в столице не