– И гореть ему в адском пекле… Целую вечность!

– Нас с Райсой принял на воспитание глава ордена мессир Орнилл, – продолжил рассказывать Рен. – Он помог мне выдержать множество трудных испытаний. Закалиться подобно зачарованной для прочности стали. Стать тем, кто я есть сейчас. По сей день этот выдающийся человек остается на первом месте в списке тех, кому я могу доверять. Пожалуй, даже больше, чем самому себе.

– Хотела бы я верить так же, как ты… Что все будет хорошо, нам помогут. Правда, после всех переживаний и угроз, я теперь каждого шороха пугаюсь, – я посмотрела на сияющую в небе луну.

Ее свет дарил чувство покоя и умиротворения. То, чего мне так сильно не хватало в эти тревожные минуты.

Глава 11. Избранные

Ирисия

– Нам с тобой придется поехать в столицу. Другого пути попросту нет. Прибудем в Цитадель ордена и обратимся за помощью к мессиру Орниллу, – Рен сильнее нахмурился, и у него в переносице появились две складки.

Немного помолчал, сидя с суровым и задумчивым видом, подобно мудрому опытному воину, который после изнурительного и кровопролитного сражения присел на камень посреди поля битвы. Глянул на меня исподлобья, точно украдкой, еще немного помолчал и задал вполне ожидаемый вопрос:

– Ирис, а ты что-нибудь помнишь о своей настоящей семье?

– Рен, я даже не знаю, живы мои родители или нет, – тяжко вздохнула я. – То немногое, что я слышала о них, передано другими людьми.

Каждое произнесенное слово будто бы вытягивало из меня жалкие остатки сил. Ворочалось на языке тяжелым комком, подобно еще путем не оформившейся мрачной некрасивой миске из грубой, темной глины в мозолистых руках гончара.

– Но хоть что-то о них тебе известно? – не отставал Рен, глядя на меня с любопытством.

– Настоятельница матушка Аурелия рассказала, что моя мама жила в публичном доме, а отец был богатым и влиятельным человеком, – я ответила сухо и прохладно, борясь с приступом щемящей тоски. – Мой алый наряд и медальон – вот и все его подарки.

– А твой отец знал толк в магии, – одобрительно хмыкнул Рен. – Позаботился об отличной маскировке, сотворил на редкость сильные защитные чары. – Я не силен в предсказаниях. Для меня это все, как и ваши религиозные догмы – темный лес, в котором легко заплутать. Но сейчас я вижу и чувствую проявление необычных чар, а потому невольно начинаю кое-что подозревать. Не мог ли твой отец предвидеть, что однажды его дочь попадет в беду? Все выглядит так, будто бы он приложил много сил, чтобы тебя защитить от смертельной угрозы.

– Не сомневаюсь, что он предвидел, сколько испытаний выпадет на мою долю. Я очень благодарна родителям за то, что они сделали для меня, – я взяла в руки медальон и посмотрела на него, не открывая. – Мать принесла в монастырь, чтобы спасти от гнева хозяйки публичного дома. Отец прислал подарки. А я даже не могу сказать им спасибо. Потому что не знаю, кто они. Не имею ни малейшего представления о том, где их искать.

– Давай мы разложим все по порядку. Сначала тебе надо спастись от казни. А потом думать о поисках родных, – требовательный голос Рена вернул меня из красивой яркой фантазии в пугающую мрачную реальность.

Я уж было воспарила на мягких облаках радужной мечты, понадеявшись в скором времени обрести настоящую любящую семью!

– Да, ты прав, – не могла с ним не согласиться.

И тут во мне с новой силой воспылала почти угасшая надежда победить захватчиков. Чем больше людей смогут на равных сражаться с вирналами, тем лучше. Вместе мы постараемся спасти мир.

– Рен, ты говорил, только избранные могут убивать вирналов, – вкрадчиво напомнила я. – Не знаешь, таких людей много? Кто все они? Ты с ними знаком?

– И да, и нет, – мой вопрос будто бы обрадовал парня. Рен прямо духом воспрял, в глазах появился азартный блеск, а потом он вновь погрузился в пучину тоски, стоило вспомнить павших боевых товарищей. – Многих уж нет на этом свете. Они ушли слишком быстро. Вот что самое обидное!

Он стукнул кулаком по подоконнику, снова подняв пыль.

– Ты представить не можешь, сколько народу полегло, – с пронзительной болью в голосе продолжил Рен. – В первых же боях пали лучшие из лучших. Да, немногие избранные в мире пока уцелели и продолжают сражаться. Это наши рыцари, и еще знаю парней из других древнейших орденов. Но волею властей их раскидало по разным уголкам страны. А порознь противостоять врагу куда труднее, чем всем вместе. Думаю, тут особо ничего не надо объяснять. И ребенку понятно, что наша сила в единстве.

– Да, мы должны собрать всех и сражаться вместе, – мне было страшно снова представить себя лицом к лицу с отвратительным чудовищем, но я храбрилась, как только могла.

Это наш общий теперь путь, с которого не сойти, и нет иного спасения, кроме как пройти через горнило войны.

– И все равно, вот сама сейчас подумай, – Рен всплеснул руками, и от его ладоней взметнулись клубы черного тумана. – Соберем мы целое войско избранных, но против нашествия вирналов и ему не выстоять. С каждым днем таких, как мы, становится все меньше. И так мы едва справляемся с десятками мерзких тварей. Ты только представь, маленькая наивная девочка, что будет, если их сюда повалят сотни тысяч? Вот что я скажу – у нас есть всего один путь к спасению мира. Как можно быстрее нужно найти способ закрыть небесный портал и остановить большое вторжение.

– А я скажу вот что… Рен, ты говоришь так, словно вы уже давно знаете правду о вирналах, – меня возмутила его осведомленность. – Откуда вы вообще узнали, что никакие это не демоны, а захватчики-чужеземцы, подобные воинам империи Мниглор? Вряд ли они бы сами вам во всем признались. Представились по чинам и титулам при первом знакомстве. Не находишь все это странным?

– Так об этом нетрудно было догадаться! У нас-то, в отличие от известных мне наивных дев, глаза не зашорены церковными писаниями, – прорычал Рен с нескрываемой злобой. – О чем тут думать? Все и так понятно. Да, они как имперцы, прибыли на наши земли с теми же целями – захватить и разорить. Проблема в том, что иномирные твари намного сильнее и быстрее людей, а еще они могут летать и нам неподвластна их магия.

– И давно вы скрываете правду от простого народа? – гневно процедила я. – Разве это по-человечески, обманывать тех, кто не может