Шрифт:
Закладка:
В их дуэте именно Амели обладала вспыльчивым нравом и твердым стержнем. Она же и занималась магией разрушения. Именно она однажды под покровом ночи снесла старый сарай, чтобы возвести на его месте птичник. Именно она хладнокровно забивала скот и птицу.
Бертрам же предпочитал созидание. Он возился с травами и выращивал овощи. Он перевязывал раны выпавшим из гнезда бельчатам и оберегал сестру. По мере сил, разумеется. Суровая внешность Бертрама немало ему в этом помогала.
- Что с ним? – резко спросила Амели, после пары секунд раздумий. Она всегда принимала решения быстро, будучи уверена, что промедление смерти подобно. И в некоторых случаях так оно и было.
- Хворает уже пятый день. Лихорадка и черные пятна по всему телу. Доктор сказал, что не выживет.
- Возможно, он прав, - поспешно снимая котелок с огня, признала ведьма. – Дьявол, обед придется отложить! – гостья застыла в ужасе, услышав, как легко с уст колдуньи сорвалось имя нечистого. – Не стойте столбом, скорее позовите Бертрама, он на заднем дворе! Если не поспешить, ваш брат не доживет и до заката.
Никогда еще дорога домой не казалась Лили такой бесконечно длинной и такой невероятно короткой. Она бежала, не чувствуя под собой ног, а рядом рваными прыжками неслась самая настоящая ведьма.
Амели Темпль ворвалась в дом Лили и Дерека Стоктонов, словно яркая вспышка шаровой молнии – быстрая, несокрушимая и немного невероятная. Небольшой фермерский домик никогда прежде не видел ничего подобного. Из холщовой сумки показались на свет пузырьки и флакончики, порошки и травы.
- Выйди вон, - велела Амели и нетерпеливо дернула длинным носом.
Мальчик лежал на большой кровати, слишком большой для такого худого изможденного ребенка. Мягкие подушки с оборками, старательно вывязанными крючком, окружали его со всех сторон, окутывая своими накрахмаленными объятиями. Ребенок спал тем самым поверхностным сном, из которого так просто не вырвешься. Такой сон - частый спутник больных. Бледное лицо покрывала тонкая пленка пота, а в уголках глаз блестели еще не высохшие слезы.
Семья Стоктонов никогда не отличалась особенным богатством, но чем они славились, так это трудолюбивым нравом и домовитостью. Женщины без устали шили, вязали, вышивали, плели кружево и всячески старались превратить свое небольшое жилище в настоящий дом. Отец семьи вносил свой вклад, проводя все свободное время в небольшой мастерской, где плотничал. Вся мебель в доме была создана именно его работящими крепкими руками. Именно на кровати, которую он когда-то смастерил, и умирал сейчас его единственный сын. Чета Стоктонов была слишком мертва, чтобы хоть чем-нибудь помочь своим детям, но Амели.. О, Амели была очень даже жива.
Стремительными, идеально отточенными движениями Амели Темпль доставала свое ведьминское оборудование. Последней из сумки она вынула рукописную книжицу в черном переплете...
- Я бы на вашем месте не стала это делать, - строгим суховатым голосом прервала ее Селафиил.
У Селафиил была работа. И никто не смел мешать ей выполнять свои обязанности. Нет. Определенно, никто. Однако она все же была ангелом, поэтому суровое предостережение постаралась приправить дружелюбной улыбкой. Дружелюбная улыбка постороннему взгляду показалась бы скорее оскалом, но это уже их личное дело. Как может, так и улыбается.
- А ты еще кто такая? – отвлеклась от перелистывания страниц Амели.
- Амели, я принес… - Бертрам Темпль остановился на пороге. – Добрый день. Ангел, я полагаю.
И действительно, Селафиил расправила два белоснежных крыла. На пол упало несколько перьев. Давно пора почистить крылья, а у нее все времени нет.
Итак, посреди небольшой спальни стояла самая настоящая ангел. Молодая женщина с холодными серыми глазами держала в руках стопку бумаг. Ее худощавая фигурка, одетая в длинное светло-серое платье, источала уверенность и профессионализм.
- Совершенно верно, - важно кивнула Селафиил, удовлетворенная тем, что смертный узнал ее. – Ангел Селафиил. При исполнении, между прочим.
- И что же вам нужно, ангел? – закрывая дверь, поинтересовался Бертрам.
- У «Царствия небесного» есть некоторые планы на судьбу этого ребенка. Вас они, определенно, не касаются, поэтому вы можете покинуть помещение, - с достоинством ангела, абсолютно уверенного в себе, ответила Селафиил.
- Совершенно верно, - согласился с ней член конкурирующей организации. – Вам здесь делать нечего.
Возникший из ниоткуда демон стоял у кровати больного ребенка с таким видом, словно был здесь всегда. Быстрый, цепкий взгляд ангела заметил и щегольский сюртук по последнему слову моды, и бриджи, и начищенные до зеркального блеска высокие сапоги для верховой езды. Подумать только, какой франт! Он же и на лошади ни разу в жизни не сидел, зачем же ему сапоги?
- Как ты?.. – возмутилась было ангел, но, взяв себя в руки, невозмутимо ответила: - Это наше дело, Серкес, полагаю, тебе тоже стоит удалиться.
- Да неужели? У меня план не выполняется уже второй квартал подряд. Ангела с два я отсюда уйду.
- Такой же эгоист, как всегда, - не без ноток чванливого самодовольства – ах, что поделать, ангелы тоже не совершенны, - Только о себе и думаешь. Лишь бы перед начальством выслужиться и повышение выцарапать. Впрочем, чему я удивляюсь, у вас в Аду такая конкуренция, что демоны готовы на любые низости, лишь бы продвинуться по служебной лестнице.
- Кхм.. Что?.. Нгк.. Это я.. – демон не мог подобрать слов, возмущенный столь отвратительными обвинениями. Нет, он, конечно, карьерист, но некоторые особи, в чьих глазах столько бревен, что хватит на целую лесопилку, едва ли смеют его этим попрекать. – А ты? Я, по крайней мере, пытаюсь сохранить жизнь бедного несчастного Джастина..
- Дерека, - автоматически поправила его ангел.
- Не имеет значения, - отмахнулся демон. – А тебе только и надо, чтобы ребенок умер.
- Что? – возмущенно выпалила Амели. Напрасно Бертрам подавал ей сигналы, умоляя хотя бы раз в жизни помолчать и не встревать.
- А вы думаете, она пришла по доброте душевной исцелить больное дитя? – насмешливо спросил демон. Амели не хотелось признаваться, но примерно так она и думала. Или, по крайней мере, надеялась на это. В конце концов, зачем же еще здесь быть ангелу?
- Исцеление не всегда является благом, Серкес,
