– Моя вина, мозги девчонке не вставила, тогда, знаете, о таком стыдно было говорить, это теперь все про секс да секс без зазрения совести, а тогда ни-ни, и слов даже таких не знали. Не сумела я дочку предупредить, что парням только одного от девушек надо! К тому же парни были пригожие, видные, мы тогда и не понимали, что бандитское отродье это. Ведь Андрюшка Чачин, их заводила, свой был, нашенский, к тому же сын милицейского начальника – правильный, значит! Они собирались с ребятами в клубе, ну и девоньки наши, Машка моя и Лидуся, подружка ее, другие девочки тоже, как магнитом их туда тянуло. Вроде жизнь у них там новая занималась на горизонте, джинсы, жвачки, магнитофоны, музыка иностранная… Вечеринки устраивали в лесу, пиво повадились пить, как в фильмах заграничных, но это как раз лучше, чем водку, тут я даже не ругалась… Правда, позже они стали в пиво водку добавлять, и вышло еще хуже, пьянели быстрее, орали громче, хулиганили. Но им никто не смел слова сказать, никто! Кончились эти вечеринки тем, что дочки наши забеременели. Молчали они, и Маша, и Лида, не говорили, как так вышло да от кого. А им же только шестнадцать было! Куда им рожать, сами еще дети! Эх… Уж потом, много лет спустя, Маша призналась, что они сами не знают, от кого понесли. Парни им головы задурили, что по-современному – это сразу с несколькими в койку…

Тамара Ивановна сурово сжала губы и, повернувшись к красному углу, перекрестилась.

– Так с тех пор и не выяснилось, кто Катин отец?

– Да разве ж эти обормоты знали? – Тамара Ивановна горестно покачала головой каким-то своим мыслям. – Разве вели учет? Кто, когда, с кем… Они считали, что все наши девочки вроде их гарема… Даже когда у них уже детки подрастали, обормоты все равно к ним лезли… Как-то на Лидочку в лесу напали, вчетвером изнасиловали… Ну, я сама не видела, конечно, это она моей Маше рассказала, а Маша – мне.

– Вчетвером – это…

– Да главные наши хулиганы, Чачин, Захаркин, Колесников, Клешков…

– Лидия заявила в милицию?

Как сказал Серега, никаких материалов тех лет в местном РУВД не нашлось, и детективу стало интересно, заводилось ли дело об изнасиловании.

– Заявила. Только ее сбила машина в тот же день по дороге домой… И все, – развела руками Тамара Ивановна, – насмерть, нет больше Лидуси. Малышку мать Лидина вырастила, подруга моя. А Катенька наша с Агатой дружит, Лидусиной дочкой, они ровесницы… Агаточка вот на день рождения Катин приезжала недавно… У нас, видите, все дружили, и бабушки, и дочки, и внучки…

Слезы навернулись на глаза женщины.

– Водителя, который Лиду сбил, нашли?

– Да какое… Никто не видел, никто не слышал. Просто девушку подобрали на обочине мертвую. Ну, сделали экспертизу какую-то. По всему выходило, что Лидочку машина сбила.

– У кого-то из пацанов машина в то время имелась?

– Да у всех! Хотя нет, у Колесникова Андрюшки не было… Пропил он ее. Думаете, это «чачинские» Лиду убили? Наш участковый тоже так говорил…

– Сомневаюсь, – не слишком искренне ответил детектив. Впрочем, он и впрямь пока так не считал. Пока. Нужно больше сведений, больше информации, чтобы делать выводы.

– Можете дать мне адрес подруги вашей, матери Лидии? Как ее зовут?

– Настена она. Анастасия Афанасьевна Скворцова. Адрес сейчас, подождите, найду. В Москву они уехали с внучкой после смерти Лидочки. С работы Настена уволилась – библиотекаршей в Доме культуры, в селе, столько лет проработала, и вот… Дом свой продала, в Москве комнатушку в коммуналке купила… Там вон их дом был, видите, на его месте громина стоит? – указала она в окно. – И никто даже не живет. Чачин-старший Настин участок за бесценок выкупил, она и не спорила. Дом Скворцовых он снес, новый отгрохал, а сам не поселился. Вроде для сына строил, сам-то он давно в городе жил, а тут, в Колокольцах, его жена и пацан, Андрюшка. Но вскоре он их забрал отсюда. Жену, по слухам, бросил, на любовнице женился. В Москве он в полиции начальником устроился и сына к себе пристроил. Андрюшка вскоре и сам в начальники выбился. И даже вроде как в депутаты. А этот уродец так и стоит пустой, глаза нам мозолит…

В тот момент, когда Тамара Ивановна протягивала детективу бумажку с адресом, зазвонил ее телефон. Алексей слышал, как бывший участковый, изрядно пьяный, кричал в трубку:

– Мужик пришел к тебе, а, пришел? Частный детектив это, не рассказывай ему ничего, а то они арестуют нашего спасителя, нашего мстителя, нашего божьего посланника! Пока дело святое не закончит, он должен на свободе быть, поняла, Ивановна?!

Но женщина мало что поняла, судя по ее недоуменному виду.

– Петрович, да ты никак набрался? – произнесла она с упреком. – Проспись, после позвонишь.

И она вручила бумажку с адресом и телефоном Алексею Кисанову.

– Позвольте еще вопрос, Тамара Ивановна, – произнес детектив, убирая листок в портмоне. – Как я понял, заводил было четверо: Захаркин, Клешков, Колесников и Чачин. Верно?

– Они самые. Чачин Андрюшка был главный у них. А как еще, если батя в городе в милиции заправлял! Да и, справедливости ради, он как-то ярче других был. И поумнее, и поразбитнее, и красивее, черт этот. Как сейчас говорят, каризма. Девки так и млели.

Харизма, значит. Что ж, такие почти всегда лидерами становятся, хотя харизма не гарантирует ни наличия ума, ни порядочности.

– А кого-то из других мальчишек они доставали? Ну, знаете, как бывает: собьются пацаны в стаю и травят остальных, которые послабее.

Катина бабушка задумалась.

– Что-то не вспомню. Доставали, конечно, но… Как бы объяснить… Деревня-то у нас не слишком большая, мальчишек близкого возраста было мало, человек двенадцать-тринадцать, точно не скажу. Ну и они все под этой четверкой ходили. Как свита при царе. Андрюшка Чачин – царь, еще трое министры, а остальные подданные. Вражды между ними не водилось, не может ведь царь со свитой воевать, правильно? По шеям давали, конечно, и крепко, чтобы послушание обеспечить. Отнимали что хотели – велосипеды, магнитофоны, что там еще им нравилось, – так даже родители не слишком заступались за своих, им тоже Андрюшка не по зубам был: чуть тронь его, так батя сразу в деревне появлялся, растолковывал что к чему. Он же в районной милиции замначальника был, люди его побаивались… Но так, чтоб пацаны чачинские кого-то одного изводили… Не припомню, право слово. Спросите участкового нашего бывшего, Федора Петровича, он знает лучше. Хотя