– Поговорить хотел бы с вами.

Глазки «дедули» пробуравили и картон, да так, что в нем, казалось, образовались обугленные дырки. Затем они снова переместились на лицо детектива. На мгновение в них мелькнул вопрос, но тут же отразилась догадка, какое-то понимание.

– О делах давно минувших дней, как выразился ваш внук, – добавил сыщик.

– Это Пушкин выразился. Мы тут теперь крутые по нему спецы.

– Я уже понял, – улыбнулся Алексей.

– Я с Костиком чуть не всю поэму наизусть выучил, – усмехнулся «дедуля». – Ну, заходите, Алексей Андреевич. – Мужчина посторонился, освобождая проход. – Я Федор Петрович, Усков моя фамилия…

Хозяин предложил расположиться на застекленной веранде, кивнув на стол, покрытый потертой клеенкой. Вел он себя сдержанно, однако сыщику почудилась в нем некоторая радость, оживление: скучно небось бывшему менту сидеть при старом да малом. А тут детектив заявился, почти родная душа.

– Чаю? Чего покрепче?

Кис согласился на «покрепче» – разговор под водочку живее пойдет, вряд ли чай являлся любимым напитком участкового.

Федор Петрович исчез на некоторое время в доме. За забрызганными стеклами веранды ветер мотал ветки яблонь, срывая плоды и безжалостно бросая их на землю. Из-за двери слышался женский голос, потом Костик что-то говорил дедушке. Судя по интонации, тот в ответ просил его не беспокоить. Вскоре он снова появился, неся пластмассовый поднос в черно-белую клеточку, на котором стояли две граненые рюмки, бутыль мутноватого самогона, тарелка с нарезкой колбасы, еще одна с солеными огурцами и редиской. Самогон Кис не любил, но отступать было поздно. Он только попросил наливать ему по полрюмки, поскольку за рулем.

Кис не знал, прошла ли информация об убийстве двух бизнесменов в СМИ и мог ли бывший участковый связать с ней появление частного детектива в своем доме. Скорее всего, да, учитывая тот проблеск догадки, который детектив запеленговал. Однако Федор Петрович молчал, предоставив зачин разговора гостю.

– Внук ваш сказал, что вы работали здесь участковым раньше… – приступил Алексей, чокнувшись с хозяином.

– Здесь и в соседней деревне, Масловке, мой участок.

– Наверняка вы знали этих ребят в девяностых… – Алексей достал из нагрудного кармана несколько фотографий. Точнее, их улучшенные с помощью фотошопа копии.

Федор Петрович надел очки, всмотрелся.

– А, пионэры! – усмехнулся он. – Знал, конечно же.

Он выпил самогон залпом и сразу же налил себе еще.

– Пионеры? – удивился Алексей.

– Пионэры – это которые первые. А они у нас первые парни на деревне были.

– Много бед натворили?

– Немало.

– Рассказать можете?

– Список большой. Долго получится.

– Я не тороплюсь.

Участковый посмотрел на гостя с прищуром.

– А вы почему ж интересуетесь?

– Возможно, они замешаны в одном преступлении, – обтекаемо ответил Алексей. – Точнее пока сказать не могу, тайна следствия, сами понимаете.

Федор Петрович помолчал, будто мысль обдумывал, взвешивал «за» и «против».

– Ну, чтоб до ночи не сидеть, скажу так, – произнес он наконец. – Отцы у них в банде состояли, в городе – вы помните, ОПГ повсюду тогда формировались. И переформировывались, – хохотнул он невесело. – А пионэры тут, на дачах, паханами себя считали. Мальчишек мутузили, отбирали все, что только могли отобрать. Дачники с детьми даже перестали приезжать сюда летом. Чуть пацаны подросли, как нескольких девчонок наших обрюхатили, несовершеннолетних – вон соседка моя, Маша Зябликова, дочку от кого-то из них вырастила… Теперь, слава богу, семья выправилась: муж ей хороший попался и дочка, Катя, замуж вышла – уже внучонка нянчат… Другая тут еще была девушка, Лида Скворцова, скромная, тихая, милая, и ее не пропустили, и ей ребятенка заделали… И еще парочке девчат – а может, и больше… Они ведь молчали, девчонки, не жаловались, и матери старались позор скрыть, так что я вам точно не скажу… Уж не знаю, сказками-ласками парни наших девушек привораживали или силой брали. Влюблены были малолетние дуры или от страха рта не открывали? А позже, когда уже взрослые стали, так отнесла та самая Лида заявление об изнасиловании в наше районное ОВД. Эти парни на нее в лесу напали. Они же считали, что девчонки наши все им принадлежат, можно брать, когда охота взыграет… К тому же они то ли пьяные, то ли под наркотой были. Так вот, понесла Лида заявление, да в тот же день и погибла. Машина сбила, когда домой шла от автобуса. И ничего ведь не докажешь… Кто Лиду погубил? Пионэры? Или кто-то из их отцов-бандитов? Или батя Чачин – он в нашем ОВД замначальника был тогда и банду крышевал, – чтобы сынка с дружками отмазать от обвинения в изнасиловании? А может, и впрямь случайный шоферюга наехал на девочку? Иди знай… Несколько жестоких смертей за ОПГ числятся, мало что не доказанных. Одного парня так вовсе сожгли живьем в бане. Он тоже из братков был, слезу по нему никто не пустил, даже мать его родная, но живого человека сжечь, как фашисты в войну?! У таких папаш и детки им под стать. Бандитское отродье! Когда они только начинали, еще мальцами, я пытался их усовестить, да толку. Мальцы-то они мальцы, но к пятнадцати годам уже на две головы выше меня вымахали… Избили они меня вчетвером до полусмерти, чтоб заткнулся. Ну, я и заткнулся. Какую управу на них найти было, коли единственной властью в то время у нас были бандиты!

Федор Петрович закашлялся, налился краской, даже уши побагровели. Не остывшие до сих пор стыд и злость за пережитые унижения клокотали в его горле. Алексей счел за лучшее сделать паузу. Потянулся к хозяину рюмкой, чокнулся.

Выпили. Помолчали.

– Был ли кто, кого «пионэры» постоянно изводили? Такой козел отпущения, знаете, как бывает, когда парни постоянно издеваются над каким-то одним слабым мальчишкой…

– Над всеми они издевались, кто слабее.

– Но вдруг кому-то особенно досталось? Возможно, жизнь тому человеку поломали?

Алексей чувствовал, что Федор Петрович отвечает уклончиво, будто старается избегать подробностей. Но нажимать на бывшего участкового не хотел.

– А вам теперь зачем? – ответил тот вопросом на вопрос. – Сажать их поздно. Тогда не посадили, теперь уж подавно никто не посадит.

– А что помешало? Конечно, понимаю, девяностые, но все же…

– Так говорю же, отец Андрея Чачина был замом начальника ОВД района. И с бандитами хороводился, милиция наша в те годы, сами знаете…

Алексей Кисанов понимающе кивнул: он знал. Потому он, молодой тогда опер, и ушел с Петровки, 38, что слияние криминала с правоохранительными органами носило в ту пору повальный характер.

Федор Петрович, в