За неприметной дверью в стене находилось крошечное помещение с латунной ванной для мытья. Потеки на стенках выдавали почтенный возраст изделия. На маленьком столике стоял кувшин, а в дальнем углу – ночной горшок. Ида усмехнулась: «Конечно, ни о каком водопроводе в столь старом строении не могло быть и речи».

Вода для купания носится вручную, а отхожие места в дальних закутках замка представляют собой зияющие дыры в полу. Хочешь жить в старинном замке – готовься экономить драгоценную воду и ходить в отхожие места, проверенные поколениями аристократов до тебя.

Через полчаса принесли сундучок с одеждой. Девушка безмерно обрадовалась своим нарядам: дорожное платье ужасно надоело, к тому же было несвежим.

Из своего не очень многочисленного гардероба Ида выбрала голубое нейтральное платье из легкой скромной ткани. К нему прилагался отложной воротник из кружева, который каждый раз после стирки нужно было пришивать, а затем снова отпарывать.

Платье сильно помялось. Не желая прибавлять забот служанке, которая и так металась по замку, стараясь сделать жизнь неожиданной гостьи приятной, Ида набрала в рот воды из стакана и обильно сбрызнула подол и рукава. Мокрая ткань уныло обвисла. Девушка расправила заломы, возникшие в сложенном состоянии, по всему подолу и повесила досыхать платье на вешалку. Воротничок положила на стол и придавила его найденным в комнате увесистым томом «Истории войн старого Нордланда». Хоть в чем-то война сослужила хорошую службу. Альберт Кассандрийский, посвятивший половину жизни работе над многотомником, наверняка мечтал о другом применении заслуженного труда.

Запыхавшаяся служанка наполнила ванну на треть горячей водой и затеплила камин. Видимо, нечасто в гостевой комнате кто-то ночевал. Дымоход отсырел и отчаянно чадил.

Сняв с себя платье, Ида потерла зудящую от долгого ношения плотной одежды кожу и села в воду. Увлеклась и налила слишком много мыла, но успокоилась, увидев, что предусмотрительная служанка оставила ведро с чистой водой и черпак для омовения возле ванны.

Не так-то просто прополоскать длинные волосы. Но они стали чище, а это уже достижение. Ида вспомнила рассказы Амалии о том, что в старых домах день для мытья головы планируют заранее, и процесс этот происходит редко. Сначала греют воду, добавляют в нее щелок или слабый аммиачный раствор и потом промывают полученной жидкостью расчесанные волосы. Состоятельные лэри используют мыло. После мытья голову тщательно прополаскивают отварами трав. Подсушенные волосы расчесывают и укладывают в прическу, щедро используя эфирные масла, которые Ида не любила: от них начинала болеть голова.

В деревне мама Грета загоняла детей на шестой день недели в баню, жарко натопленную с самого утра. Нещадно полоскала пряди в пощипывающей кожу щелочной воде, а затем споласкивала водой с запаренными вениками крапивы, чтобы ни одна вошь не уцелела. Орущие ребятишки жутко не любили банные измывательства. Часом позже они сидели, румяные, в столовой и уплетали свежие булки, запивая подогретым молоком…

Обед планировался в кругу семьи. В назначенное время Ида собрала в пучок еще влажные волосы, заколов непослушные прядки шпильками.

Служанка вновь провела девушку темными коридорами, на этот раз в столовую, не такую внушительную, как зала со знаменами. Ожидания Иды относительно обстановки полностью оправдались. Мебель соответствовала характеру старого замка: темный, длинный стол и с десяток стульев вокруг него. Множество окон пропускало достаточно света, чтобы просторное помещение не имело сходства со склепом.

Лэрт Блэкстоун как единственный законный хозяин всех владений Блэкстоунов сидел во главе в полном одиночестве. Стол, накрытый белой скатертью, был сервирован на три персоны. Ида на мгновение замешкалась и выбрала стул по левую сторону от дяди.

Мужчина крутил в руках серебряный портсигар.

– Что бы моя мать ни устроила за обедом, не принимай это на свой счет. Лэрта Адалинда всегда живет согласно собственным представлениям о мире, в котором лишь она светоч истины.

Усмешка лэрта была горькой. На лице его проступили морщины, обычно незаметные. Своим обостренным чутьем Ида ощутила, как сильно он устал от всех бедствий, которыми наградила его судьба.

С боем часов (не иначе, ожидала за дверью) в столовую вошла сухопарая невысокая женщина. Она села напротив Иды, не сказав ни слова, и окинула девушку оценивающим взглядом.

«Так вот ты какая», – говорил ее взгляд. Впрочем, ни омерзения, ни антипатии в ее лице девушка так и не увидела, хотя подсознательно ожидала худшего. Мимикой лэрта владела безупречно.

На вид графине Блэкстоун было лет семьдесят, и выглядела она замечательно. Лэрта относилась к тому типу счастливиц, чье лицо и фигура усыхали со временем, не теряя четких очертаний.

Сердце Иды остановилось на мгновение. Множество материнских черт было в этом знакомом-чужом лице. Лишь властные складки у губ и гневные – над переносицей портили приятное впечатление. Опущенные уголки рта говорили, что женщине в прошлом выпало пережить немало горьких дней.

Ида вскочила со стула и склонилась перед знатной бабушкой в глубоком реверансе. Лэрт представил графине внучку. На приветствие девушки женщина никак не отреагировала.

Трапеза проходила в полной тишине. Графиня Адалинда остервенело резала мясо и изящно отправляла его в рот.

– Как ваша спина, матушка? Больше не ноет на погоду? – нарушил звенящее молчание дядя. – Вам помогла мазь, которую выписал мой знакомый доктор?

– Андре, я не в том возрасте, чтобы еще верить в чудодейственную силу медицины. Старых костей не исправит ничто. Мучают меня и ноги, и сердце. Я все жду, когда милосердный наш Всеотец проводит меня к твоему почившему отцу. Надеюсь, он в кущах Белого Бога.

Ида только сейчас заметила, что на женщине вдовье, черное платье. В Нордланде траур по умершим держали год. Девушка сделала вывод, что лэрту Блэкстоун утрата постигла недавно, и уже хотела выразить соболезнование, но дядя резким тоном оборвал стенания вдовы:

– Мама, прекратите! Отец почил уже как двадцать лет, и ровно столько я слышу от вас…

– Вот и хорошо, что почил! Хоть не увидел, как честь нашего рода втаптывается в грязь! – прервав сына на полуслове, рявкнула она. Ида вздрогнула.

– Так думаете только вы. Даже король одобрил брак. Вы живете по устоям какого-то дикого средневековья!

Лэрта Адалинда картинно приложила руки к груди:

– Какая блестящая партия! Я два года выхаживала этот союз, а мне плюнули в лицо! Одному Богу Исаие известно, что я чувствовала, когда говорила герцогу Мадден-Готтскому о разрыве помолвки! И ради кого? Барона, с его захудалым поместьем в дикой глуши! – закончив тираду, вдовствующая графиня Блэкстоун промокнула кружевным