Часть третья

1

С мыслью, что дорога не будет легкой, Ида смирилась уже к обеду. От нещадной тряски разболелась голова. В пути они останавливались редко, лишь затем, чтобы дать лошадям отдохнуть или справить естественную нужду. Вечером на почтовой станции не без труда удалось заполучить двойку отличных быстрых скакунов и продолжить путь ночью, предварительно плотно поужинав и прихватив достаточно еды с собой.

На дорогах Нордланда было отнюдь не безопасно. У лэрта Блэкстоуна имелись два пистолета, что вселяло Иде надежду на равную схватку с грабителями. К тому же экипаж был абсолютно неприметным, внешне скромным, даже бедным. На карете нет резьбы, шторы пошиты из недорогой ткани, сиденья лишь с деревянной обшивкой, окрашенной в черный цвет, и металлическими заклепками.

К обеду следующего дня экипаж прибыл в старинное поместье Блэкстоунов, родовой замок времен Эренгельма I. Стены из черного камня высоко возвышались над гористой местностью, давили, насмехались над скоротечностью человеческой жизни. Девушка поежилась от нахлынувшего душевного трепета. Здесь родилась ее мать и многие поколения Блэкстоунов до нее. Верные вассалы короля, они охраняли устье реки Нимуэ от вражеских морских набегов, веками стоя на страже сердца Нордланда – Эренхельма.

Замок буквально вырос из скалы, с двух сторон окруженный водой. Иде подумалось, сколь титанический труд проделали строители, затаскивая тысячи тяжелых камней на крутые склоны, или, может быть, крепость строилась с помощью магии. Прямо за стенами, на стыке моря и реки, кипел вечный водоворот не желающих соседствовать спокойных пресных вод Нимуэ и вечно волнующихся вод моря.

Решетка кованых ворот с металлическим лязгом захлопнулась, пропустив одинокий экипаж за крепостные стены.

Повозка остановилась у большого здания все из того же черного камня. К основному строению жалось множество пристроек. Насколько девушка могла судить, хозяйство поддерживалось в хорошем состоянии. Перед зданием разбиты цветники, стекленные окна бликовали в дневном ярком солнце, а дорожки были чисто выметены.

Затекшее от долгого сидения тело категорически отказывалось повиноваться хозяйке, жалуясь на немилосердное отношение и взывая к благоразумию. Лэрт Блэкстоун по-хозяйски открыл огромную двухстворчатую дверь. Ида, волнуясь из-за значимости момента, прошла под каменной аркой, на которой высечены сцены великих битв прошлого. Часть барельефов потеряла свою глубину, а кое-где начала крошиться. Семейное гнездо…

Большой холл был пуст, шаги гулким эхом отражались от стен и потолка. Никто не знал, что они прибудут сегодня. Все закрутилось так быстро, что предупредить никого из крепости не успели. Ида осталась в большой зале, лэрт куда-то удалился.

С нескрываемым интересом девушка рассматривала стены с висящими на них знаменами, истрепанными временем. На некоторых из них едва удавалось различить вышивку. Время безжалостно и к людям, и к вещам. Человек живет короткую жизнь, завершающуюся горстью земли на гробовой крышке, а смерть вещи порой растягивается на века. Забытым на чердаках, в старых заброшенных домах, когда-то незаменимым в быту, вещам остается лишь вспоминать о былых временах, ожидая в пыли неизбежного бесславного конца.

Ида не разбиралась в геральдике, но задумалась: столько регалий мог иметь один древний и могущественный род. В центре висел герб с антрацитово-черным горным орлом, сжавшим в когтях горло мифического морского змея. Девушке казалось, что орел, атакующий столь серьезного противника, должен быть поистине великаном.

Откуда-то сверху доносились крики: один голос был женским, второй, спокойный, но громкий, принадлежал лэрту Блэкстоуну. Сбоку послышался приглушенный топот туфель на мягкой подошве. За балюстрадой показалась невысокая женщина в форменной одежде. Серое платье с белым воротником и фартуком, в тот же тон чепец, надежно скрывающий бóльшую часть темных волос.

Горничная спустилась по лестнице вниз и присела перед девушкой в книксене.

– Приветствую вас, лэри Ида… Хольмсварт. – Женщина определенно говорила фамилию в первый раз. – Добро пожаловать в крепость Блэкстоун! Мне велено проводить вас в комнату для гостей. Графиня лэрта Адалинда Блэкстоун, к сожалению, не может вас встретить лично.

Ида слышала, как лэрта кричала сыну об «отребье этой павшей женщины», в которую по какому-то недоразумению превратилась ее воспитанная дочь. Лэрт Блэкстоун спокойно, но громко пытался успокоить властную мать. Его слов почти не было слышно. Лэрта Адалинда увлечена скандалом и совсем не желала лицезреть нелюбимую внучку, плод, свидетельствующий о падении единственной дочери.

Пребывание в родовой обители будет тяжелым. Девушка, стараясь ступать как можно тише, пошла следом за служанкой. Замок был настолько роскошен, насколько и мрачен. Пахло плесенью и старыми коврами. Вне стен, где светило яркое солнце, стояла августовская жара, а здесь – вечная сырость и прохлада. Старый замок не имел никаких современных благ цивилизации. На стенах висели кованые подсвечники с оплывшими свечами.

Гостевые комнаты располагались в левом крыле первого этажа. По пути Ида успела рассмотреть гобелены и темные от времени портреты, которые были почти неразличимы в полутьме замковых коридоров и не производили никакого впечатления. На них были изображены обычные люди в красивой старинной одежде, вышитой золотом и драгоценными камнями. Ближе к гостевым комнатам портреты становились древнее: ветхие полотна едва не рассыпались. Меньше драгоценностей, лица глядели сурово.

Первые Блэкстоуны были воинами и позировать предпочитали с верным мечом и в кольчуге, а не в многослойном воротнике. Встречались и военачальники, в темных плащах, со странными татуировками на лицах и руках. Ида сделала себе мысленную пометку при случае спросить об их назначении. Татуировка всегда несет тайный или явный смысл. В те древние времена языку и символам придавали большое значение и не стали бы наносить на кожу узоры из праздности.

Гобелены же заставляли присмотреться: на большинстве из них были изображены сцены битв и охоты. Множество мелких деталей. «Какая тонкая и кропотливая работа!»

Ида не была сторонницей охоты. Прожив всю жизнь в деревне и наблюдая сцены забоя скота, порой она плакала от жалости. В конце концов ее освободили даже от обязанности ощипывать ошпаренную кипятком курицу. Все равно от хнычущей, заливающейся слезами девушки не было никакого толка.

Комната ничем, кроме старинной мебели, не выделялась: темное старое дерево, по-особому пахнущее чем-то кисловатым, терпким; стрельчатые витражные окна; кровать с мягким балдахином красного цвета и золотистыми кистями. Примечательным был огромный шкаф с инкрустациями из разных видов дерева. Иде подумалось, что он никогда не сдвигался с места и уже врос в пол, продавив деревянные половицы своим весом. К тому же он был шире проема двери, и непонятно, каким