Ходил слух, что лишь на богов не действовала сила дриад. Но мужчины, услышав подобное высказывание, многозначительно переглядывались и ухмылялись, уверяя, что это всего лишь вымысел. Но янтарного оттенка глаза отца не давали покоя моей детской фантазии – порой казалось, что именно он был богом огня, который не успел окрестить своих творений священным огнем. Про мужчину не было слышно уже давно – кто-то говорил, что его изгнали с Олимпа за то, что отказался воссоздавать новых драконов, кто-то считал, что избрал жизнь на континенте, отрекшись от прошлой жизни.

– Что здесь делают мои девочки?

– Мама учит меня быть дриадой!

Отец рассмеялся – низко, с хрипотцой. На миг мне показалось, что из его рта вырвалось облако дыма.

– Но ты же и есть дриада, дочь.

– Но не такая хорошая, как мама, – насупившись, я скрестила руки в притворной обиде и выпятила вперед нижнюю губу. Отец провел по ней пальцем, издав булькающий звук. Мы не выдержали и засмеялись, и даже уголки губ матери дрогнули в улыбке.

– Раз ты хочешь быть хорошей дриадой, то должна много тренироваться. Давай же, покажи, чему научилась.

Отец обхватил мать за талию и усадил себе на колени. На слабые попытки женщины освободиться он лишь усилил хватку и что-то прошептал ей на ухо, от чего та шумно втянула воздух через нос и опустила взгляд. На ее светло-зеленой коже выступил легкий румянец.

Я очень хотела показать отцу, на что способна моя магия. Выбрав едва пробившийся из земли росток дикой розы, подползла до него на коленях, испачкавшись в грязи. Обхватив тонкий стебелек детскими ручками, мысленно представила, как магия напитывает растение и дарует ему силы. Я чуть было не вскрикнула, когда отросток, чуть дрогнув, медленно начал вытягиваться. Стебель расширялся и наливался нектаром, ярко-желтый бутон, напоминающий солнце, устремился ввысь. Я, словно околдованная, подалась телом вперед, а в следующее мгновение с криками рухнула на землю, ободрав локти – растение внезапно озарилось огнем и распалось пеплом, чем привлекло внимание дриад.

Перешептывания и гул промчались по поляне. Древние, что вышли из-за деревьев, не сводили с меня пустых глазниц, медленно приближаясь. Отец, подорвавшись, быстро, но осторожно, усадил мать на землю и оказался рядом со мной, подхватив на руки. Я крепко обвила шею отца дрожащими кровоточащими руками и уткнулась носом в шею, вдыхая родной запах серы.

– Ты не можешь прятать ее вечно… она опасна для нас… опасна для дриад.

– Она – моя дочь. И любого, кто приблизится к ней, я уничтожу лично, – почти рыча, произнес отец. В ответ ему была тишина. Я спиной чувствовала, как зудящее чувство страха поселилось в сердцах дриад.

В эту же ночь я прибежала к матери в кровать, услышав какой-то рев с улицы. На удивление, отца рядом не оказалось. Забравшись к матери и накрывшись с головой одеялом, я зажмурилась и начала воссоздавать вокруг себя кокон. Лианы и плющ окутывали мое тело, оберегая от страха. Мать не противилась, лишь обняла меня и прижала голову к своему плечу, призывая магию. Женщина приняла истинный облик дриады – одеревенелая, ярко-зеленого оттенка кожа, вплетенные в волосы бутоны цветов. Мать приподняла руку и окутала дверь и окна растительностью, через которую не проникал даже лунный свет.

– Чтобы ты всегда чувствовала себя в безопасности.

– Где отец?

– Скоро будет, дитя, скоро будет.

Утром, проснувшись, обнаружила, что на месте лиан и плюща, что служили мне коконом, на кровати лежали бутоны цветов, от которых приятно пахло медом и дыней. Мать на кухне громыхала, готовя завтрак, о чем-то переговариваясь с отцом. Я спрыгнула с кровати и с радостным визгом бросилась родителю на шею. Отец, сидевший на стуле, едва ли успел встать и подхватить меня на руки. Я обняла его так крепко, насколько хватило сил.

– Удушить же.

Я ослабила хватку и, чуть отстранившись, серьезно посмотрела на отца.

– Ну-ну, не злись, – отец щелкнул по носу и улыбнулся, – у меня для тебя подарок.

Одной рукой пошарив по карманам, отец достал белоснежный клык на кожаном черном шнурке. Опустив меня на пол, он встал за спину, перекинул волосы вперед и надел кулон на шею. Я робко коснулась клыка и развернулась к отцу.

– Всегда носи его с собой.

И только сейчас я поняла, для чего отец подарил мне клык и обучал рукопашному бою.

* * *

Прошло без малого полгода, прежде чем ведунья позволила тренироваться в полную силу без браслетов. На следующий день после того, как я попала на континент, старуха решила испробовать мою магию без нейтрализаторов, чтобы понять, что из себя представляю. Ее косые взгляды и замахивание дряблой морщинистой ладонью, держащей клюку, доказывали из раза в раз, что я плохо старалась.

Я вставала с первыми лучами солнца, тренируясь наедине. Училась управлять огнем и прислушиваться к природе, чтобы магия дриады прошла сквозь меня, объединившись с драконьей силой. Спустя пять месяцев тренировок я начала приручать язычки пламени, норовившиеся прорваться и уничтожить все вокруг, стоило испытать злость или сильную обиду. Теперь я спокойно могла приказать огню уняться и греть своим теплом изнутри. Магия природы вышла на первый план – я училась взращивать новые растения, возрождать из пепла деревья, куда во время очередного сражения на Олимпе могла попасть молния. Боги не способны были проникнуть на континент, но это не относилось к стихиям, управляемым ими.

И вот сейчас, когда миновало полгода, стояла посреди леса и вдыхала полной грудью воздух, искрящийся магией. Природа нашептывала мне слова, ласкающие душу, ветер нежно касался, вызывая мурашки. Одной рукой я вырисовывала узоры, преобразуя плющ и лианы в подобие крупного оленя, который своими ветвистыми рогами задевал верхушки деревьев, другой – огненного медведя с широко распахнутой пастью. Я чувствовала, как обе стихии стали уживаться, принимая друг друга.

«Она идет», – произнес сидящий рядом заяц, глядя на меня не моргая.

– Благодарю, Звойнкс.

Заяц пару раз мотнул мордочкой и смешно потер лапками глаза. Этот лесной житель отыскал меня пару месяцев назад, когда пыталась призвать магию природы, чтобы нейтрализовать огонь.

Заяц, который куда-то торопился, резко затормозил, встал на задние лапы и задумчиво склонил голову набок.

«И это она называет магией?»

– Я вообще-то все слышу!

Заяц взвизгнул и уставился на меня лиловыми глазами. И тогда мы оба поняли, что можем общаться: он – при помощи мысли, я – при помощи слов. С тех пор зверек стал частым моим гостем, с которым могла мысленно разговаривать вечерами на крыльце хижины, пока ведунья была занята своими делами.

Старуха вошла на небольшую полянку леса, бормоча под нос непристойные слова. Завидев меня, она пригрозила кулаком и жестом велела подойти. Казалось, ни олень, ни медведь не произвели на ведунью никакого эффекта. Встряхнув руками, с горечью