мощные крылья, куда вплеталась магия воздуха. Используя их, ящеры могли создавать мощные порывы ветра, достаточно сильные, чтобы сбить с ног противника. Неутомимые, быстрые и проворные летуны, воздушные драконы никогда не приземлялись. Они ели, спали и спаривались в воздухе. Существам требовалась всего пара часов сна в день, которые обычно приходились на те короткие промежутки времени, когда они скользили на больших высотах.

Из всех стихийных драконов огненные считались самыми опасными. Свое название они получили благодаря ярко-красному оттенку. Свирепые, жестокие, непредсказуемые, они слыли почти непобедимыми в бою. Их практически невозможно было не только приручить, но и просто выследить. Самый могущественный, сильнейший и злобный из всех достигал гигантских размеров, а дальность изрыгаемого им пламени – одного километра. Перворожденный дракон, единственный имеющий право иметь титул Правителя, обрастал фиолетовой броней. Именно такого оттенка чешую имел отец Михаэля, когда был благословен Ве́дасом.

Астрон как прародитель драконов сам нашел супруга сестре, хотя не признавался ей в этом. Бог несколько лет выискивал могущественного сородича, который сможет сберечь Мерису от всех невзгод и отчаянно полюбить. Оставалось дело лишь за малым – столкнуть лицом к лицу сестру и ее будущего супруга. И у него это получилось.

Я вздрогнула, когда почувствовала слабое прикосновение, которое насильно вырвало меня из дум. Мериса, вставшая с земли и опустившаяся на колени рядом со мной, чуть склонила голову и прижала призрачную ладонь к щеке. Астрон с болью во взгляде наблюдал за сестрой.

– Нео… – начала было богиня, но я вскинула руку вверх.

– Не надо, ты же знаеш-шь, я не люблю своего имени.

Мериса кивнула, и звонкий, слегка приглушенный смех разнесся по поляне, словно тысячи колокольчиков.

– Мы не сможем больше приходить. Наши души ослабли и хотят покоя. Но я смогу прийти еще раз, чтобы предупредить своего возлюбленного. И буду ждать, когда твоя душа присоединиться ко мне в Забвении.

Я промолчала и плотно поджала губы, прикрыв глаза, чтобы сдержать непрошеные слезы.

– Я лиш-ш-шь хотела сказать… Астрон, твоя дочь на континенте, под моей защ-щ-щитой.

– Как она?

Волнение в голосе бога лишь раздирало душу на мелкие куски, но я отрицательно помотала головой, позволив слезе скатиться по морщинистой щеке.

– Она слиш-ш-шком слаба, и то, с чем она столкнулась на Вре́клинге… сирены рассказали мне, в каком состоянии помогли ей добраться до Аванти́на. Кровь дриады привлекла внимание духа морского дракона, но девам удалось доставить дриаду раньше, чем он мог бы сожрать ее. Вы не меньше меня знаете, что случилось с этими существами после того, как разверзлась война на Олимпе – их души вырывали из тел, отравляли, напитывали животным голодом, а затем возвращали обратно. Ракуш-ш-шка, что осталась со мной после выхода на берег, после отречения от моря, позволяет связываться с сестрами, хотя с каждым годом слыш-ш-шать их голоса становится все сложнее.

– Но почему ты не придешь к ним? Почему не позволишь напитать море силой, которая почти исчезла в твоем теле?

Я приоткрыла глаза и посмотрела на Мерису, с непониманием всматривавшуюся в мои черты лица.

– Я боюсь услыш-ш-шать зов моря. Боюсь, что не смогу противостоять ему и вернусь, не успев заверш-ш-шить обещанное. Лишь когда священный огонь возглавит власть на континентах, я смогу уйти. Время, когда пламя воссоединится со Смертью и Жизнью, увы, не застану.

Астрон и Мериса переглянулись и синхронно кивнули. Их тела начали покрываться мелкой рябью.

– Я лиш-ш-шь хотела сказать, чтобы ваш-ш-и души были спокойны и наконец-то нашли покой в Забвении. Ваш-ш-ши дети скоро встретятся и изменят ход истории, но цена так высока. Молитесь и верьте в них, покуда предначертанное не сверш-ш-шится.

– Спасибо. Спасибо за все. И прощай, – я слышала, как дрожал голос Мерисы, но ничего не могла выдавить из себя в ответ.

Я не могла смотреть, как силуэты богов в тишине растворяются и белыми мотыльками устремляются ввысь, туда, где их души обретут покой. Коготь Астрона и диадема Мерисы больше не сохраняли в себе присутствия богов. Теперь они – просто память. Я с остервенением начала копать их могилы и, достав артефакты, бережно обернула их в платок и прижала к себе. Остаток пути пыталась отыскать дорогу назад – слезы застилали глаза, а душа рвалась на мелкие куски.

– Я сделаю это. Сделаю ради вас, – вторила я как молитву, покуда не вышла из леса на окраину опушки. Дойдя до хижины, тихонько вошла внутрь и прикрыла за собой дверь, активировав магические символы, которые на короткий миг осветили комнату серебристым светом. Дриада, тихо похрапывая, спала, обхватив подушку худенькими ручонками. Кряхтя, я подошла к кровати и подтолкнула ей одеяло под бок, чтобы окаянная ненароком не свалилась.

Я с самого рождения любила усложнять даже самые простые вещи, сделав по истечении лет своего рода культ, которому поклонялась. И сейчас, вместо того чтобы просто познакомить Михаэля и Селестию, решила устроить своего рода проверку – а смогут ли они сами прийти на зов судьбу и объединить свои души, как то было уготовано богами? Ведь чем труднее путь, тем слаще награда. Возможно, меня проклянут за подобные выходки, но я ничего не могла сделать с удушающими устоями, что сама укоренила.

За окном показались первые лучи солнца, окрашивающие небосвод позолотой. Я прикрыла рот рукой, чтобы скрыть зевоту, потянула ноющие кости и рухнула на вторую половину кровати, сразу же забывшись сном, в котором увидела Смерть, пришедшую за богом огня…

Глава 9

Богам неведом мирный путь, лишь смерть близка им.

Ровно в полночь по направлению к Олимпу двинулась сумеречная фигура, которая отдаленно напоминала женский силуэт. В руках существо держало косу, в лунном свете мерцающую серебром, крепко сжимая рукоять своими костлявыми пальцами, где едва виднелась плоть. Боги, не переставая ни на миг вести войну, собрались на Олимпе, чтобы обсудить хрупкое перемирие. Крики, возгласы и метания молний слышались со всех сторон. Но фигура, как только взобралась на крайнюю ступень пристанища богов, материализовалась и выпрямилась во весь рост.

Девушка, чьи локоны цвета воронова крыла, высоко вскинула голову и вдохнула воздух, где витал страх, исходящий от богов. Ее лицо наполовину было девичье – белоснежная кожа, алые губы, широко распахнутый глаз, в лунном свете отливающий серебром, вторая часть лика будто от мертвеца – череп, лишь местами покрытый кусками плоти, вокруг которой извивались черви. Костлявой рукой незнакомка замахнулась косой, и послышались крики, полные отчаяния – так оборвалась жизнь Адониса. Девушка усмехнулась уголком губ и щелкнула человеческими пальцами: золотая нить – душа бога – словно ручной зверь рванула к ней и обвилась вокруг запястья.

– Здравствуй, моя маленькая прогнившая душа.

Золотая лента в ответ натянулась и будто бы зашипела на незнакомку, но, когда дева потянула ее