Шрифт:
Закладка:
С первого же взгляда на эту пару Артур понял, что произошло что-то неприятное, и каждый нерв в нем напрягся, как струна.
– В чем дело? – спросил он, пытаясь сохранить спокойствие.
Гудспет ответил:
– Взгляните! – и протянул ему пачку папирос и коробку спичек.
Все трое смотрели на папиросы и спичечную коробку, – даже Берт Уикс и тот смотрел. И эти обыкновенные предметы явно производили громадное впечатление.
Гудспет сказал:
– В стойлах, на новом штреке в «Глобе», сидит себе в конюшне среди соломы и курит! Вы бы этому поверили, мистер Баррас? Форбс, десятник по безопасности, только что доставил его наверх!
Артур продолжал пристально смотреть на папиросы и спички, – он не в силах был отвести глаз, в особенности от спичек. Все в нем ходило ходуном, какие-то волны захлестывали его, он должен был весь сжаться, чтобы противостоять им. В забоях нового «Глоба» имелся гремучий газ, недавно исследование обнаружило его в такой концентрации, которая грозила взрывом… Артур не решался взглянуть на юного Уикса, боясь потерять власть над собой.
– Ну, что вы можете сказать?
– Я ничего не сделал, – сказал Берт Уикс.
– Вы курили.
– Я только разок и затянулся там, в конюшне. Ничего я не сделал.
Легкая дрожь пробежала по телу Артура:
– Вы взяли с собой в шахту спички. Вы курили.
Уикс ничего не отвечал.
– И это несмотря на вывешенные правила, – продолжал Артур, стиснув зубы, – и на все мои предостережения относительно огня в «Глобе».
Берт Уикс мял в руках шапку. Он знал, что рабочие думают об Артуре и что они говорят о нем: они ругали все его затеи – от бань и прочего «баловства» до «дурацких правил безопасности». Берт был парень грубый и упрямый, смутить его было нелегко. Он сказал полуиспуганно-полусердито:
– А мой отец говорит, что в «Нептуне» нет и не было никакого гремучего газа. Он говорит, что запрещение носить с собою спички – просто чепуха.
Нервы Артура не выдержали, он вышел из себя. Какое невежество, какая тупость, какая дерзость! Он жертвовал собой, почти разорился, он убивал себя трудами и хлопотами, чтобы сделать «Нептун» безопасным и дать рабочим приличный заработок, – и вот благодарность! Не помня себя от гнева, он шагнул вперед и ударил Уикса по лицу.
– Болван! – сказал он. Он задыхался, словно от бега. – Проклятый невежественный болван! Ты что же, хочешь, чтобы шахту разнесло на куски? Чтобы у нас произошла новая катастрофа? Этого ты хочешь? Этого, я тебя спрашиваю? Я выбрасываю на улицу честных, хороших работников, а ты тут прячешься по углам, лодырничаешь и куришь, так что все мы можем взлететь на воздух! Убирайся вон! Уйди с глаз моих, ради бога! Ты уволен. Возьми свои спички и свои дрянные папиросы. Вон отсюда, пока я не вышвырнул тебя сам!
Он схватил Уикса за плечи, повернул и вытолкал за дверь. Уикс в коридоре растянулся во всю длину и ушиб ногу о ступеньку. Артур с треском захлопнул дверь.
В кабинете наступила тишина. Артур оперся о стол, все еще дыша прерывисто, как после быстрого бега, – казалось, ему не хватало воздуха. Гудспет бросил на него один только быстрый и растерянный взгляд. Взгляд был инстинктивный, и Артур это понял.
– Он заслужил это, – воскликнул он, – я должен был его уволить!
– Да уж, конечно, такого парня оставлять незачем, – согласился Гудспет, смущенно глядя себе под ноги.
– Могу ли я допускать подобные вещи?
– Нет, конечно, не можете, – подтвердил Гудспет, все еще в замешательстве не поднимая глаз от пола. Помолчав, он прибавил: – Теперь он пойдет и скажет своему отцу Джейку Уиксу, контролеру.
Артур делал усилия казаться спокойным:
– Я его ударил не больно.
– Он будет уверять, что вы его чуть не убили. Эти Уиксы – такие вредные люди… – Гудспет круто оборвал и двинулся к двери. – Пойду делать обход, – сказал он и вышел.
Артур все стоял, прислонясь к столу. Он сделал ошибку, ужасную ошибку, ударив Берта Уикса. В этом виноваты заботы и переутомление. Гудспет отправился заглаживать его промах. Ах, если бы все обошлось! Артур отошел от стола и вышел в раздевальню за кабинетом. Там он надел рабочий костюм, так как хотел сегодня утром осмотреть «Новый Парадиз». Входя в клеть, чтобы спуститься в шахту, он еще надеялся, что все обойдется.
Но дело не обошлось. Берт, поднявшись, отправился на площадку у входа в шахту, где отец его проверял вес подъезжающих вагонеток. У Берта болела нога в том месте, где он ушиб ее о ступеньку, и чем больше он думал о своей ноге, тем больше она болела. Он уже боялся ступать на нее.
Его отец, Джейк Уикс, видел, как Берт подходил, особенно осторожно ступая на одну ногу.
Джейк остановил вагонетки.
– Что с тобой случилось, Берт? – спросил он.
Громко всхлипывая, Берт рассказал все. И Джейк, выслушав его, объявил:
– Он не имеет права делать подобные вещи.
– А он это сделал, – возразил Берт. – Он ударил меня и сбил с ног, вот он что сделал! И когда я уже лежал на земле, он еще раз пнул меня.
Джейк сунул за пазуху записную книжку, в которой отмечал вес вагонеток, и туже затянул свой кожаный пояс.
– Он не имеет права делать это, – повторил он. – Он не имеет права так с нами обращаться.
Джейк хмуро размышлял. И все это из-за того, что бедняга Берт забыл выбросить из кармана несколько спичек, раньше чем спуститься в шахту! Все только из-за этого, из-за проклятых новых правил! Этого никто не потерпит, а тем более он, контролер от рабочих! Он сказал отрывисто:
– Пойдем, Берт!
Он бросил вагонетки и проводил Берта в больницу. В этот день дежурил доктор Веббер, молодой врач, недавно окончивший учение и назначенный сюда интерном. Джейк внушительным тоном человека, знающего себе цену, попросил доктора Веббера осмотреть ногу Берта.
Джейк Уикс, помимо должности контролера, в которой он сменил Чарли Боулена, состоял еще казначеем санитарной комиссии. И для доктора Веббера было очень важно заручиться расположением Джейка Уикса, так что он проявил величайшую любезность и услужливость и долго и внимательно осматривал ногу Берта.
– Что, есть перелом? – спросил Джейк.
Доктор Веббер этого не находил. Собственно, он убедился, что нога не сломана, но в таких вещах никогда нельзя быть уверенным и, во всяком
