- Но он действительно твой брат по клятве, Тоши. Я настаиваю на этом.

- Не надо ни на чем настаивать. Я уже связан клятвой, и не нарушу ее.

Хидецугу шагнул мимо Тоши и опустился на корточки перед своим учеником. – Ступай. Ищи, как я тебя учил. Следуй примеру Тоши – он эксперт в вопросе выживания.

- Я не подведу Вас, учитель.

Хидецугу мотнул головой в сторону выхода. Снаружи, утреннее небо лишь начало превращаться из ночной мглы в предрассветное зарево.

Без лишних слов, Кобо повернулся и побрел вверх по склону, к выходу из пещеры. Тоши наблюдал за ним, затем повернулся к Хидецугу.

- Думаешь, это сработает?

Огр принялся возиться с углями, медленно гаснущими в жаровне. – Когда-нибудь мы все умрем. Фокус в том, чтобы умереть достойно, с открытыми глазами.

Тоши помотал головой. – В твоих словах уже почти нет смысла, старик. Через пару лет тебе понадобится еще один ученик, чтобы вытирать слюни с твоих дряхлых губ.

Хидецугу побрел вглубь пещеры, исчезнув во тьме всего за пару громадных шагов.

- Выясни, что тебе угрожает, Тоши. – Голос огра эхом отразился от каждой стены, и Тоши напрягся, чтобы определить его источник. – Ибо это угроза всем нам.

Несмотря на все волевые усилия, Тоши все же оглядывался по сторонам, когда покидал пещеру Хидецугу. Он не особо горел желанием высмотреть еще знамения, которые могли бы указать ему, что его ждало впереди. Но он был адептом канджи, и не мог удержаться от того, чтобы инстинктивно высматривать знаки повсюду.

К его облегчению и необъяснимому ужасу, он не увидел ничего, кроме Кобо, терпеливо стоящего у выхода из лачуги огра. В полной тишине они отправились на север, ступая на свои тени от восходящего из-за горного гребня солнца позади них.

Глава 5

Жемчужное-Ухо стояла у окна мезонинного этажа крепости Даймё. Легким поворотом головы она могла сменить вид от богатой, людной роскоши внутри башни к полному опустошения и разрухи миру снаружи.

Товабара изменилась до неузнаваемости за двадцать лет, с того дня, как она поднялась на вершину башни, чтобы объявить о рождении принцессы. Тогда, вид с этой высоты открывался на горизонт, наполненный деревнями и городами с хорошими, ровными дорогами и обширными обработанными полями.

Теперь, из своего окна, женщина-лиса все еще видела почти всю западную Товабару, от укреплений у основания башни, через остовы деревень и городов, и вплоть до размытого горизонта, превратившуюся в затянутую дымом и туманом пустыню. Внизу горели костры, и патрульные стражи выходили с зажженными фонарями в туманный сумрак. Крошечные пятнышки света боролись с бескрайней мрачной мглой.

Когда-то, эта крепость была центром бескрайних владений Конды, краеугольным камнем его королевства. Сегодня, башня и ближайшие примыкающие к ней земли и являлись, по сути, всем королевством Конды. Его земли были разорены Войной Ками, его люди были либо мертвы, либо в бегах, либо теснились за стенами башни, как кролики в норе.

Крепость Даймё Конды все еще гордо возвышалась над остальными его владениями. Некогда венчавшая яркое, блестящее общество, теперь она была лишь одним из немногих устоявших крупных строений в округе. Башня была первым великим деянием юного правителя, как монарха, и, как только были возведены ее внешние стены, служила, как защитной крепостью, так и дворцом. Управляя из этого центра власти, Конда сумел прогнать разбойников из Арабы, объединив дюжину местных военачальников под своим знаменем, и сделал свой народ величайшей силой в Камигаве.

Фундамент башни был вырезан в основании  горы. Ее назвали башней, потому, что она была очень высокой, однако по ширине, она даже в середине была крупнее любого другого замка в королевстве. На ее возведение ушло огромное количество мощнейшей магии, тридцать тысяч рабочих, и более десяти лет строительства. К тому времени, как последний шпиль был установлен на свое место, Товабара уже была нацией, достойной подобного великого капитолия, и Конда заслужил свое право править в нем.

Жемчужное-Ухо взглянула вниз, на клубящиеся облака пыли, подобно хищникам блуждавших в развалинах, затем подняла взгляд вверх, к солнцу, тусклому и холодному, за бесконечным покровом желтых туч. Двадцать лет войны обескровили землю, затянув ее безнадежностью и окрасив бледными, болезненными оттенками.

Далеко внизу, ее острый слух уловил крики солдат. Она всмотрелась сквозь туман и увидела группу воинов, обступивших неопределенную массу. Ками явились снова, как это было всегда. Стражники и солдаты Конды вышли на бой с ними, как это они поступали постоянно.

Внутри здания громко прозвенел латунный гонг, собирая всех высших советников Конды на их еженедельный сбор. Невзирая на волнения за вратами крепости, Конда настаивал на том, чтобы решать внутренние дела в установленном порядке.

Жемчужное-Ухо страшилась этих собраний все больше, с каждой неделей. Перебранки между дипломатами были едва ли не столь же болезненными, как истории о беспокойстве акки и налетах разбойников, стекавшиеся со всего королевства. Если бы она была свободна делать, что пожелает, она бы давно вернулась к своему народу, в лес.

Леди Жемчужное-Ухо подобрала подол своей мантии и скользнула вниз по мезонинной лестнице в большой зал, где проводилось собрание. Она была несвободна. Она была связана долгом перед своим народом, своей должностью, и милыми ее сердцу друзьями. Ее величайшая отрада в Эйгандзё также была и ее тяжелейшей ношей – как бы она желала просто собрать вещи и уйти. В лес, в деревню, да хоть в Нумай. Куда угодно, только бы не оставаться здесь, в этом проклятом королевстве Даймё Конды.

Когда лапа Леди Жемчужное-Ухо коснулась нижней ступени, к ней подошли две девушки. Меньшая из них была одета в голубую мантию до пола с широкими белыми рукавами, традиционную форму Академии Минамо. У ученицы волшебников были короткие, прямые коричневые волосы, окаймляющие лицо и подчеркивающие ее широкие карие глаза. Она была худощавой и жилистой, и мускулы на ее руках были столь же рельефными, как у солдат. Жемчужное-Ухо улавливала на ней запах лакированного дерева и тетивы. Учителя Минамо, помимо мастерства владением магией, обучали своих учеников искусству стрельбы из лука, кюдзуцу, и Рико-оме была одной из лучших учениц в обеих этих дисциплинах. Лицо и осанка ученицы-лучницы были весьма женственны, но по сравнению с девушкой, стоящей рядом с ней, Рико казалась Жемчужному-Уху простоватой и похожей на мальчика.

Женщина-лиса бранила себя за эту строгость. Она была предрасположена к Принцессе