- Пей, - сказал он.

- Отвали. – Он с подозрением взглянул в молочно-белую жидкость. Чернеющие куски обожженной плоти плавали на ее поверхности. – Я не стану жрать рагу из твоего ученика.

Ведро не шелохнулось. – Пей, - повторил Хидецугу.

Огрийскому колдуну не нужно было угрожать. Все его естество, от позы до свирепого выражения лица, говорило многое о том, что ждало Тоши, если он откажется снова.

Тоши выругался, вдохнул, и принял ведро. Задержав дыхание, он поднес его к губам и сделал долгий, медленный глоток.

Его горло распиралось от глотков, один, второй, и затем Тоши бросил ведро и попятился назад.

- Фуу, - сказал он. Он плюнул в жаровню и вытер рот о рукав. – Чем ты его кормишь, Хидецугу, навозом яков? Он воняет больше, чем свиная ферма незуми.

Хидецугу, не обращая внимания на Тоши, обратился к своему ученику. – Зажги жаровню у южной стены. – Даже когда силуэт парня растворился в темноте, Тоши все еще видел дым от раны на его груди.

Хидецугу повернулся к нему. – Ты видел знаки, очимуша, знамения, - сказал он. – Пойдем, я покажу тебе, что видел я.

Тоши сплюнул еще один кусок Кобо и проследовал за огром. Судя по эхо, они приближались к одной из стен пещеры Хидецугу. Шаги о-бакемоно замерли, и Тоши обошел огра, чтобы стоять с ним бок о бок.

- Ты тут совсем размяк, Хидецугу, - сказал он. – Даже, если все действительно плохо, я бы никогда не подумал, что увижу тебя, общающимся с…

Тоши замолк, когда жаровня перед ними озарилась пламенем. Языки огня явили их взору на удивление элегантную мозаику на стене, составленную из крошечных кусочков отшлифованных камешков черного и красного цвета. Силуэт на мозаике был кошмарным сплетением зубов и челюстей, увенчанных тремя зловещими глазами, расположенными в форме треугольника. Фигура была окружена облаком из перепончатокрылых падальщиков.

 Над силуэтом был нанесен канджи, описывающий его имя: Всепоглощающий Óни Хаоса. Тоши не был уверен, относился ли канджи к названию мозаики, или к имени самого чудовища.

Под мозаикой, прибитый гвоздями к стене пещеры, неподвижно лежал изможденный ками. Он был мокрым и тяжелым, словно глубоководная рыба, вытащенная из моря. Он даже по форме напоминал рыбу, с широким телом, сужающимся к низу, а затем вновь расширяющимся в широкий, плоский хвост. У него были выпуклые, похожие на дубины отростки, торчащие из-под бесформенной головы, а ряды треугольных зубов в его искривленном вертикальном рту уходили ему прямо в горло. Небольшие, острые чешуйки, по форме напоминавшие полумесяцы, вяло кружили вокруг него. Когда одна из чешуек касалась железных гвоздей, которыми ками был прибит к стене, она раскалывалась и падала на холодный каменный пол.

- Он пришел сюда в поисках тебя, - сказал Хидецугу. – Он выкрикивал твое имя, когда проявлялся. Мне пришлось быстро отложить его, но теперь, когда встреча завершена, и ты здесь, можешь мне все рассказать.

Тоши ошарашено уставился на пригвожденного духа. По его опыту, ками были либо живыми и подвижными, или мертвыми и искалеченными, но они никогда не были беспомощными узниками. Мысль о том, каких усилий, должно быть, стоило пригвоздить это громадное чудище к стене и оглушить его, не убивая, заставила Тоши содрогнуться.

- Твои проблемы – мои проблемы, брат по клятве, - сказал Хидецугу. От его раскатистого голоса позвоночник Тоши затрясся. – Поэтому, я должен знать все.

Он обхватил Тоши одной рукой вокруг талии и поднял его на уровень глаз, где его кошмарное дыхание сдувало волосы очимуши, подобно летнему порывистому ветру.

- Что ты натворил, Тоши, - прочавкал он, - чтобы навлечь на нас гнев мира духов?

Глава 4

Рациональная часть сознания Тоши говорила, что ему нечего было бояться. Хидецугу мог в любой момент раздавить его, но огр не сделал бы этого, не подставив себя под смертельный риск. Клятва, связывавшая их, была как благословением, так и проклятием – если они обернуться друг против друга, последствия будут непредсказуемыми и плачевными. Тоши пытался думать в стальной хватке Хидецугу, стараясь придумать отговорку, способную удовлетворить о-бакемоно. Мудрого огра можно было склонить к здравому смыслу, если он был достаточно уравновешен для того, чтобы к нему прислушаться.

Тоши никак не мог придумать убедительный аргумент, по большей части из-за того, что он был не в состоянии сконцентрироваться ни на чем, кроме жутких зубов Хидецугу, и мощной челюсти, вмещающей всех их. Жар, вонь, которую источал о-бакемоно перекрывали все его органы чувств. В итоге, не разум, но тело Тоши потребовало, чтобы он что-то ответил.

- Не могу, - прохрипел он, - дышать.

- Тогда шепчи. – Хидецугу аккуратно встряхнул его в воздухе, и Тоши почувствовал, как трещат его ребра.

- Не знаю, - выкрикнул Тоши. Он вздрогнул, тщетно пытаясь отодвинуть толстые пальцы со своей талии. Затем он сделал еще один глоток воздуха. – Соратами гнались за мной. – Он скорчился. – Увидел знаки. Пришел сюда.

Хидецугу повернул запястье так, что Тоши теперь был вытянут параллельно полу. – Ты не ограбил алтарь соратами? Может, убил лунного священника?

- Нет, - прохрипел Тоши. Он сощурился и с трудом вцедил немного воздуха в легкие. – Поставь меня… брат по клятве. Ты же знаешь, я… держусь подальше от ками и их шестерок. Я расскажу… все, что знаю. Я… пришел за помощью. Помнишь?

Хидецугу снова повернул Тоши, и пристально взглянул в глаза очимуши. Тоши чувствовал, как его губы разбухли, и, казалось, глаза и барабанные перепонки начали выпирать из черепа.

- Опусти меня, - сказал он. – Или убей. – Со всем достоинством, на какое он только был способен, разбойник с налитым кровью лицом скрестил руки на груди и гневно уставился на Хидецугу.

- Ты что-то скрываешь, - сказал огр. – С другой стороны, я от тебя другого и не жду.

Хидецугу разжал кулак, и очимуша грузно упал на колени. Прижав руки к своей искривленной грудной клетке, Тоши закашлял и попытался восстановить дыхание.

Огр терпеливо ждал, пока Тоши сквозь боль наполнял легкие воздухом. Когда очимуша смог подняться на одно колено, Хидецугу сказал, - Ты на самом деле ничего не знаешь, верно?

Тоши в последний раз прощупал рукой грудную клетку. – Не знаю о чем?

- О том, что нападения