за несколько дней до отъезда перебрался в один из жилых домов посольства) сказал: ну, вот, устраивайся, Юра, встретимся на работе в понедельник утром. На чем мы вежливо распрощались. Бухгалтерия была уже закрыта, и получить причитающийся мне аванс я в тот день не смог. Но, к счастью, мой добрый знакомый Володя Иванисов попросил меня кое-что для него закупить и выдал на эти цели соответствующую сумму во франках. Так что я был при деньгах, со знанием французского языка и имел двое с лишним суток на то, чтобы начать знакомиться с Парижем.

Ну, скажем так, заочно я с ним уже был знаком в немалой степени. После русской французская литература была моей самой любимой. Уже в детстве я прочитал «Собор Парижской Богоматери» Гюго, позже Бальзака, Стендаля, Флобера, Мопассана и даже «Гаргантюа и Пантагрюнеля» Рабле. О современном Париже знал в основном из романов Жоржа Сименона. В молодые мои годы они только начинали публиковаться, и мне приходилось ездить в Библиотеку иностранной литературы, чтобы почитать их в подлиннике.

Во французской живописи – знал ее в основном по репродукциям (собирал, в частности, открытки с картинами – их в советские времена издавали немало) – Париж тоже был представлен весьма широко. Но все-таки одно дело – вычитанное и увиденное на бумажных страницах, и совсем другое – все это воочию! Сначала и не знал, с чего же начать. Впрочем, первый шаг был весьма прозаическим – в ближайшем газетном киоске купил карту города. Вторым приобретением было «карне» (пачка, подборка) из десяти билетов на метро. В розницу они стоили намного дороже. Вооруженный этими необходимыми атрибутами, отправился к станции метро «Rue du Вас» неподалеку от посольства.

Разумеется, сейчас не вспомнишь, в каком порядке я начал свои экскурсии по осмотру парижских достопримечательностей, да это и не важно. За короткий срок осмотрел все основные – от Эйфелевой башни до собора Парижской Богоматери, побывал в Лувре, прошелся по набережной и и покопался в лоточках букинистов (правда, ничего не купил – дороговато).

Случился со мной и один курьезный случай. Вечером в субботу отправился я на Монмартр, однако на вершину Butte (холм) не добрался – пешком от метро далековато. Поэтому побродил у подножья по известным «злачным» местам: бульварам Бланш и Пигаль. Посмотрел на казино «Мулен Руж» с красными светящимися фонарями на лопастях этой знаменитой «мельницы». Но опять же только снаружи – билет на представление советскому дипломату невысокого ранга был не по карману. Ну а по соседству находилось множество заведений со знакомым по известной интермедии Хазанова названием «стриптиз».

Вот в них вход был крайне дешевым – всего два франка. Поколебался, поколебался и решился: дай, думаю, загляну буквально на минуточку посмотреть на это «безобразие» буржуазной культуры. Постою где-нибудь в уголочке и быстро смоюсь. Зашел и сразу понял, что «вляпался». Стоячих мест не было, а услужливый официант немедленно ринулся ко мне и усадил за один из свободных столиков. Мало того – тут же ко мне подсела и симпатичная девица. Ну и что делать? Вскочить и бежать бегом к выходу? Крайне смешно это будет выглядеть. Набрался смелости, заказал себе и соседке какую-то выпивку. Как потом узнал, это была никакая не проститутка, а так называемая «антренёз» – в их обязанности входило выставлять клиента на напитки, развлекать, но категорически запрещалось предлагать интимные услуги.

Первым делом она меня спросила, говорю ли я по-французски.

– Да, немного, – признался я.

– Перестаньте скромничать – у вас даже акцента почти нет. Из какой вы страны?

– Из Югославии, – выпалил я первое, что пришло мне в голову.

– Давно в Париже, надолго приехали?

– На несколько дней с приятелями. Ой, кстати, у меня же с ними на ближайшее время намечена встреча, так что долго я здесь задерживаться не могу…

Стриптиза я почти и не видел, так как через пяток минут попрощался с собеседницей и с облегчением покинул стрип-бар.

Ну, хватит, пожалуй, о прогулках и «аморальных» походах, пора перейти и к служебной деятельности. Что и случилось в понедельник. С утра прибыл на пост – в тот самый шикарный «предбанник» перед кабинетом посла. Познакомился со своим «заместителем» – атташе Юрой Мусиенко, который вскоре стал одним из моих ближайших приятелей. А затем Янис провел меня и к самому послу. Им тогда был Валериан Александрович Зорин – один из виднейших представителей советской дипломатии. Дважды заместитель министра, дважды постпред при ООН, посол в Чехословакии и ФРГ. Ну и, между прочим, в 1949-51 годах возглавлял Комитет по информации при МИД СССР. Тогда под этой «крышей» скрывалась служба внешней разведки.

Зорин меня принял довольно сухо. Поинтересовался, где я служил до сих пор (а то он не знал!), и велел приступать к работе, Яундземс введет вас в курс дел. На том первая аудиенция и закончилась. Отправился я входить в этот самый «курс дел».

У шефа протокола были как бы две основные функции: личный секретарь посла и ответственный за организацию проведения всех протокольных обедов, ужинов и приемов, проводимых в посольстве. Янис, среди прочего, вручил мне толстенный гроссбух – книжку-календарь, где на срок, аж до месяца, были записаны все предстоящие встречи и мероприятия с участием посла. Мне предстояло составлять ежедневный график его деятельности: кого он принимает, куда должен ехать, кто будет его сопровождать и переводить.

Протокольные мероприятия в Париже – это отдельная песня. Никогда впоследствии на всех своих постах мне не приходилось сталкиваться с подобным обилием этого рода законных «посиделок». Сейчас, возможно, их бы называли модным ныне словом «тусовки». Конечно, я не совсем прав – польза от них была: укрепление связей, контактов, более близкое знакомство с партнерами и так далее и тому подобное. Но для шефа протокола их все же было многовато.

Здесь, видимо, надо сделать некоторые пояснения. И сейчас во Францию приезжает в командировки масса делегаций и высокопоставленных персон. Несколько лет тому назад мне довелось инспектировать деятельность нашего посольства в Париже. Посол (тогда им был Александр Алексеевич Авдеев) жаловался мне: такое у нас количество важных визитеров, что дипломаты – вплоть до советников – в основном работают водителями, а телеграммы по ночам пишут. Но есть одно существенное отличие от советских времен.

Тогда это выглядело следующим образом. Поступала депеша о скором прибытии той или иной делегации, а в конце ее, как правило, была следующая фраза: для проведения протокольного мероприятия посольству (подчеркиваю – посольству) выделяется такая-то сумма в инвалютных рублях. Вот и получалось так, что, бывало, в один вечер у нас