– Я зельевар, – тихо пискнула я.

Давайте будем честны: знать, как называются в кадках фиолетовые лопухи, и уметь их выращивать – два принципиально разных знания. Папа платит только за первое, а второго мне задаром не надо!

– Но учитесь на ботаническом? – уточнил ректор. – Значит, умеете разбивать клумбы

– Но сейчас зима!

– И что?

– На снегу цветы не растут.

– Примените воображение, – с издевкой предложил декан Кросман. – Оно у вас обоих прекрасно работает, раз подсказало устроить ночное свидание на учебном кладбище. Допуск получите у моего секретаря, а то взяли моду забираться с помощью этих артефактов… Господин Батист, что за поделки мастерят ваши студенты?

– Ключ от всех дверей, – подсказал он.

– Точно! – Кросман щелкнул пальцами. – По-моему, самое время что-то с этим сделать.

– Альберт, оставь моих студентов в покое, – проворчал декан факультета артефакторики. – Пусть хоть так отрабатывают навыки…

Кажется, никто из профессоров, увлеченных спором, не заметил, как мы в глубоком молчании выходили из ректорского кабинета. Я пыталась выудить из головы хоть какое-то воспоминание о вчерашней ночи. Киран же расстроенным не выглядел. Казалось, ситуация его по-настоящему забавляла.

В коридоре он остановился и вдруг рассмеялся.

– На тебя зелье, что ли, все еще действует? – удивилась я.

– Просто поверить не могу! – фыркнул он.

– Да, я тоже, – согласилась с ним. – По идее должно давно отпустить.

– Уверен, Кросман спал и видел, чтобы на кого-нибудь спихнуть ремонт, а тут мы подвернулись, – прокомментировал он.

– Ах, ты об этом, – вздохнула я. – Говорят, что он любит подряжать студентов. Я одного не понимаю, что мы забыли вчера на погосте?

Взгляд у Кирана стал исключительно странный, как будто понимающий. Хотелось бы знать, что именно он понимал, потому что у меня в голове творился страшный бардак и доверия к окружающим касательно событий вчерашнего вечера не возникало. Может, на кладбище вообще залезли другие студенты, а мы просто в сквере чинно прогуливались.

Мы спустились в деканат факультета некромантии и получили допуск. Теперь магическая метка должна была открывать перед нами ворота кладбища и двери кладбищенских построек.

– Схожу туда, пока еще светло, – решил Киран. – Надо посмотреть, где у них там крыша покосилась.

Я немедленно заявила, что хочу пойти вместе, потому что отправляться на погост в гордом одиночестве и смотреть, что за ландшафт следует облагородить в середине зимы, желания не было. Не то чтобы меня пугали призраки или разное неживое и подвижное, но… пугали.

– Только сбегаю за курткой в комнату, – объявила ему.

Мы договорились встретиться в холле общежития через четверть часа. Киран отправился за вещами, а я припустила в комнату. По дороге пыталась вспомнить предыдущую ночь, но все воспоминания обрывались ровно на том моменте, когда мы забрали ужин у Руби Бонфаер.

На ручке двери висела табличка из магклининга, что уборка проведена. И в комнате действительно царил идеальный порядок. Ванная сияла. Тарелки, котелок и пробирки сохли на полотенчике, политый Вильгельм довольно дремал на подоконнике. Хорошенько вымытый пол блестел. Клянусь, бытовые маги из службы уборки стоили каждой заплаченной за их услуги лиры!

Я уже натягивала куртку, когда взгляд упал на холодильный короб. Кто-то из нас с Кираном должен вспомнить, что произошло накануне, иначе недолго заняться облагораживанием всех склепов и могилок на кладбище. С декана Кросмана станется заодно повесить на нас какой-нибудь покосившийся еще в позапрошлом году обелиск!

Эликсир с поэтичным названием «Омут памяти» я варила на экзамене по зельеварению прошлой зимой. Никаких побочек! Зелье было создано четко по классическому рецепту, но использовать его стоило аккуратно. Если не рассчитать дозу, можно воскресить в сознании даже те забытые события, вспоминать о которых не хотелось.

Пипеткой я добавила в стакан воды одну каплю мутно-сероватого снадобья, выпила залпом и постаралась сосредоточиться на вчерашнем вечере. Перед мысленным взором замелькали неясные образы, зазвучали наши с Кираном голоса…

…Мы азартно спорили по поводу учебного кладбища.

– Нелепый слух! Если бы некроманты по ночам выпускали питомцев на самовыгул, ректорат не досчитался бы студентов, – уверенно заявила я.

– На первом курсе, когда я только попал в команду, парни устроили идиотский розыгрыш с кладбищем. Я сам видел нежить, – доказывал он.

– Давай поспорим, Киран Зейн! – возмутилась я и для вида протянула руку.

– Спорим! – Он мгновенно сжал мои пальцы. – На что?

– На коврижку, – кивнула я в сторону нарезанного ломтиками лакомства.

Киран покачал головой.

– Если ты права, то я испытаю еще какое-нибудь зелье, но если прав я, то ты меня поцелуешь, – предложил он.

На разгромленную комнату опустилось густое молчание. Казалось, оно легло нам на плечи и сдавило со всех сторон. Я признала себе, что искренне хочу встретить между могилками на учебном кладбище что-нибудь неживое и подвижное. И пусть Киран меня героически спасает. Непременно!

– Согласна, – небрежно кивнула я, хотя в нормальном состоянии к учебному кладбищу не подошла бы ни за какие уговоры. – «Ключ от всех дверей» сработает?

– Зачем нам левый артефакт? – фыркнул он.

– Он не левый, а сделан твоим приятелем Ронтолом.

– Тем более! Пару дней назад Эрик Дарквотер застрял в кухне, когда пришел к своей Бонфаер.

– И как ты собрался попасть через ворота?

– Через дыру в заборе.

Оказалось, что «дыра в заборе» – это вовсе не фигуральное выражение. В высокой каменной стене, окружающей кладбище, был лаз и до него пришлось добираться через подросшие за пару дней сугробы.

На погосте царила укоряющая тишина. Мы шли по аккуратно выметенным дорожкам, подсвеченным низенькими магическими светильниками в жестяных решетчатых плафонах. Свет был тусклым и надгробья утопали в темноте. Я отчаянно делала вид, будто не трушу. Недолго, правда. Взгляд случайно зацепился за белую неказистую фигуру возле каменного склепа с двускатной крышей, и сердце совершило кульбит.

– Киран! – Я вцепилась в рукав парня. – Смотри, там кто-то стоит и смотрит на нас.

Он повернул голову и внезапно на лице вспыхнула улыбка.

– Боишься снеговиков, Эда?

– Не издевайся! Я сейчас скончаюсь от страха! – цыкнула я. – Уверена, это живой снеговик. Он хочет нас сожрать.

– Проверим? – Он взял меня за руку и попытался увлечь в сторону склепа.

– Нет! Иди один. – высвобождаясь, отказалась я. – Когда тебя сожрут, кто-то должен рассказать людям, что случилось.

Он сошел с дорожки, я бросилась следом. Если его начнут жрать, по-дружески помогу отбиться. Сделаю превеликое одолжение.

У некромантов действительно сомнительное чувство юмора! Они и впрямь собрали заметно перекошенного, но самого обычного снеговика возле склепа, помеченного бронзовой именной табличкой «Склеп Лавизов». На двери была приколочена деревянная дощечка с категоричным предупреждением «не входить».

Я покачала головой, глядя на снежную раскривушку: