– Нормально, – наконец резюмировал он. – Как апельсиновая содовая.

– Но ты чувствуешь прилив счастья и волну радости? Смех уже подступил к горлу?

Он скорчил задумчивую мину, лучше любых слов говорящую, что к горлу не подступило ничего: ни смех, ни желчь.

– Вообще? – расстроилась я.

– Сделай что-нибудь смешное, – предложил он.

Недолго думая, я показала ему указательный палец. От удивления у Кирана поползли на лоб брови.

– Ты перепутала пальцы и пытаешься меня послать? – наконец уточнил он.

– Нет же! – воскликнула я. – Палец! Указательный!

– Один, – поразительно точно подсчитал Зейн. – Ничего не двоится.

– Да я вообще-то тебя рассмешить пытаюсь, – буркнула я, опуская руку.

– Показывая палец?

– Ну извини, как воображение подсказало, так и посмешила. Нашел тут актрису комедийной сцены, – проворчала я. – Ты в детстве никогда не веселился настолько, что даже палец выглядел смешным?

Он состроил выразительную мину.

– Ладно… Давай чуток подождем, – вздохнула я, отказываясь верить, что зелье опять не веселило.

Минут десять мерила шагами комнату. Ходила туда-сюда, грызла ноготь и выжидала время. Часы на подоконнике громко тикали. Киран снова что-то писал в планшете и выглядел страшно сердитым. Никакого веселья.

Такой шанс профукала впустую! Лучше бы опробовала на нем зелье для укрепления здоровья и улучшения общего состояния. У некоторых добровольцев, желавших укрепиться, потом раздваивалась верхняя губа и удлинялись передние зубы. Как у кроликов.

– А сейчас не стало веселее? – уточнила я.

– Ага, – недовольно отозвался он, оторвавшись от планшета. – Прислали результаты по моделированию. Тридцать восемь замечаний к работе! Они там под лупой, что ли, макеты рассматривали? Обхохочешься.

Он с раздражением откинул золотую пластину на кровать.

– Слушай, ты сейчас должен веселиться, а не беситься, – буркнула я и вдруг поняла: – Знаю! Не подействовало, потому что доза маленькая. Не учла твой вес и телосложение. Давай еще хлопнешь!

Надо отдать должное Зейну, он не сопротивлялся и беззаветно отдавал себя на благо моих будущих покупателей. В смысле, без претензий выпил одну за другой еще пару пробирок и не поморщился.

– Ну? – Я потерла руки от предвкушения оглушительного успеха. – Снизошла радость?

– Ты в курсе, что сейчас похожа на маньяка? – с ироничной улыбкой протянул он.

– Смотри-ка, тебе уже весело! – обрадовалась я.

– Нет.

– Что вообще ничего не хочется? Ни танцевать, ни смеяться без причины?

– Знаете, госпожа зельевар, кое-что хочется. – Он махнул рукой, заставив меня склониться, чтобы лучше слышать. – Буду откровенным, Эда, я за сегодня выпил только две чашки кофе. Теперь жалею, что не закусил чашками. Может, в холодильном ларе что-нибудь припрятано на черный день?

– Одуванчики с корневищами там припрятаны, – буркнула я. – Выпьешь зелье сытости?

– А как же чистота эксперимента? – резонно усомнился он в гениальности идеи.

– Значит, надо сходить к Руби Бонфаер, – вздохнула я.

– Отличная идея! – Киран поднялся с кровати. – Нормально поужинаем и будем изо всех сил веселиться.

– Ты откуда ее знаешь? – удивилась я.

– Защитник из команды по магболу Эрик Дарквотер – ее большой фанат, – ухмыльнулся он. – Не знакомы?

– Откуда? – заносчиво фыркнула я. – Он же не покупал у меня зелья.

Руби Бонфаер, выпускница с бытового факультета, жила этажом выше в отдельных апартаментах. Ее комната была известна всем страждущим и голодающим. Она готовила и продавала за смехотворные деньги еду на вынос, подозреваю, что исключительно из любви к стряпне, а не по острой нужде. Все-таки поселиться в апартаментах на пятом этаже мог позволить себе не каждый, а стипендиаты и вовсе так высоко не забирались.

Мы поднялись по лестнице и постучались в нужную комнату.

– Кто? – раздался из-за двери приглушенный женский голос.

– Голодающие, – ответил Киран, и мне почему-то стало ужасно смешно.

Руби открыла, и нас пахнуло умопомрачительными ароматами выпечки. Есть захотелось с такой силой, словно я снова нахлебалась зелья сытности, и у него резко закончилось действие.

– Вы время видели, голодающие? – устало спросила она, но дверь все-таки раскрыла пошире.

Мы вошли в двухкомнатные идеально чистые апартаменты. Сразу видно, что оказались в жилище мага-бытовика. Порядок здесь царил такой, словно каждый день убирался магклининг.

– Какая-нибудь еда еще осталась? – спросила я, прекрасно знающая, что народ сюда ходит толпами.

– Я бы не отказался от говяжьих щечек, – нахально заявил Киран.

– А я от паштета из утиной печенки с черносливом, – призналась я во внезапной гастрономической фантазии, хотя еще пять минут назад ни об утках, ни о печенке вообще не думала. Да и паштеты никогда не любила.

– Лосось в лимонном соусе, – парировал Зейн.

– Да вы гурман, господин доброволец, – протянула я. – Лучше возьмем мясную подливку.

Руби слушала обсуждение, грозно сложив руки на груди.

– Куриная котлета с пюрешкой! – категорично перебила она перечисление меню из столичного ресторана на дворцовой площади. – Или гуляйте отсюда.

Назад мы возвращались с ворохом бумажных пакетов. Когда пришло время расплачиваться, Киран вытащил из кармана порядком измятую купюру в тысячу лир. На сдачу взяли выпечки…

Разбудили меня просто демонские трели пробуждающего артефакта. Я с трудом открыла глаза, не понимая, каким образом оказалась в кровати и почему в ней тесно. Голова раскалывалась, как проклятая.

– Просто выруби это исчадие бездны, – раздался хрипловатый голос.

С большим удивлением я обнаружила, что с комфортом лежу на крепком плече Кирана. Тесно прижавшись, мы спали вдвоем на моей одноместной кровати, и я понятия не имела, когда в нее завалились.

Последнее, что помнилось, как мы спускались по лестнице с пятого этажа. Дальше ничего, полный провал в памяти. Радовало, что мы лежали в одной кровати полностью одетыми. Я с трудом приподнялась и посмотрела на наши ноги. Киран еще и ботинки не снял. Превосходно!

Одного не понимаю: если зелье пил Зейн, почему у меня тоже похмелье? Видимо, надышалась парами, пока варила. Надеюсь, мы вчера хорошо повеселились, иначе обидно ни за что испытывать такое чудовищное состояние. Похмельем я страдала впервые в жизни.

– Почему так башка трещит? – Киран болезненно поморщился и приложил руку ко лбу.

– Тебя не интересует, почему ты спишь в моей кровати в ботинках? – проворчала я, осторожно усаживаясь.

– Это очевидно. Я их не снял, – просипел он и, немедленно перевернувшись на бок, уткнулся носом в подушку.

– Ты что-то помнишь? – оживилась я. Ну как оживилась… как зомби, которого в пятый раз пытался воскресить неумелый первокурсник.

– Я использую логику, – отозвался Киран.

– И тебя ничего не смущает?

– Поверь мне, Эда, в таком похмелье меня никогда ничего не смущает, – пробормотал он. – Если это и есть побочное действие твоего зелья, то я пас. Давай в следующий раз на что-то другое спорить.

В комнате царил страшный бардак. На столе остался грязный котелок с остатками зелья, передвижная лаборатория