В чужую лабораторию при всем желании тоже не зайти. Если, конечно, не обзаведешься специальным артефактом «ключ от всех дверей». Ими приторговывали студенты с факультета артефакторики. Весьма полезная в учебном хозяйстве вещь, однако имелся неприятный нюанс. Иногда магия в слабом артефакте заканчивалась так внезапно, что люди застревали в лабораториях. Выходили на свободу исключительно через деканат и в больших неприятностях.

Свой «ключ» я брала у Андреаса Ронтола, но только выбросила деньги на ветер. Оказалось, что варить зелья удобно и в общежитской комнате. Главное – поставить вместительный холодильный ларь и от внезапных проверок коменданта поменять замок на двери.

Между прочим, Ронтол содрал с меня втридорога, а теперь смел возмущаться, почему ему продают зелья по высоким ценам. Не высоким, на минуточку, а специальным! Возвращаю потраченные впустую лиры. Вопрос принципов! За четыре года, правда, окупила бесполезный артефакт раз сто.

В самый разгар практикума, когда в котелке до нужной температуры нагрелась основа для классического зелья от лихорадки, магистр проверил сообщение на магическом планшете и громко объявил, что меня вызывают ректорат.

Внутри похолодело. Похоже, с папой случилась беда! Я быстро потушила огонь под котелком, запихнула в сумку вещи – все равно доделать задание не успею и возвращаться бесполезно. Наспех попрощавшись с преподавателем, я рванула к выходу.

Администрация располагалась в центральной башне академии. Деканаты размещались на этажах, а ректорат под крышей. Стеклянной. Что смотрелось нелепо, учитывая размах академического ансамбля.

Помню, папа, считающий новодел в исторических зданиях натуральным вандализмом, с сарказмом рассказывал, что один из предшественников нашего ректора Норса был фанатичным астрономом-любителем. Он заменил уникальную черепицу, по-прежнему покрывающую крыши учебных корпусов, на стекло. Якобы из кабинета наблюдал за звездами и писал научный трактат. Эпохальную работу мир не увидел, а башня осталась со стеклянным остроконечным колпаком. Отец ее называл «шляпой фигляра».

Ради экономии времени я решила подняться в ректорат не по лестнице, а на подвижной платформе. Киран, сунув руки в карманы, дожидался возвращения кабины и с задумчивым видом разглядывал узоры на резных дверцах.

– Привет, – выдохнула я. – В деканат?

– К ректору, – ответил он, устремив взор на мои растрепанные из-за бега волосы.

– Тебя тоже вызвали? – удивилась я и почувствовала облегчение, что с отцом, похоже, все в порядке.

Вряд ли нас пригласили бы дуэтом, случись что-то страшное с родителями.

– Ты в курсе, почему нас позвали? – спросила я у Кирана.

– Понятия не имею, – отозвался он, совершенно не переживая из-за грядущей встречи в ректорате. – Как твои занятия?

– Зелье не доварила, – буркнула я. – А твои?

– Пропустил проверочную по магметаллам. Придется пересдавать.

Игроков в магбол выставляли из команды и не допускали до тренировок, едва падал средний учебный балл. Зейн яркий тому пример. Эти крепкие парни, на вид сущие верзилы, превосходно учились. Аж бесит! Я-то не планировала напрягаться и отрабатывать лабораторную.

– Мы сегодня счастливчики, – нервно пошутила я.

– Зато теперь я знаю, какая побочка у твоего веселящего зелья, – заявил Киран.

– Какая? – искренне заинтересовалась я, надеясь, что он расскажет о чем-нибудь забавном. Не одной же мне икать и выпускать изо рта мыльные пузыри.

– Проблемы на ровном месте, – усмехнулся Зейн.

– Может, нас похвалить хотят, – возмутилась я.

– Слабо верится.

Накаркал! Как есть накаркал! В огромном кабинете ректора, занимающем большую часть этажа, нас ждало целое благородное собрание из трех деканов и, собственно, главы академии. Да столько начальства в одном месте я видела разве что на академических праздниках! И если присутствие руководителей наших факультетов, артефакторного и ботанического, как бы было объяснимо, то что именно забыл в ректорском кабинете профессор Альберт Кросман, декан некромантов, вообще осталось непонятным. Ненадолго, правда.

Мы поздоровались, получили в ответ сдержанные кивки и мигом стало ясно, что нас вызвали не на ковер, а на целую арену по магболу. Сейчас разделают под орех. А на нас защитных костюмов и шлемов не было!

– Не ожидала от вас такого, госпожа Амбер, – осуждающе проговорила деканесса Розария Эмстер, худая, высокая женщина в неизменном зеленом платье с брошью в виде эмблемы ботанического факультета.

– Я тоже от себя не ожидала, – на всякий случай согласилась я, хотя еще понятия не имела, чего натворила.

– Ваш отец будет крайне разочарован, когда узнает об этой дикой истории! – отрезала она.

– Наверняка, – пробормотала я, с тоской посмотрев на кадки с гемиграфисами.

Покрытые мелкими складочками, словно чуточку измятые листья необычной расцветки: снизу ярко-фиолетовые, а сверху – темно-зеленые, лучились здоровьем и довольством. Вряд ли ректор лично ухаживал за этими морщинистыми лопухами. Представить, чтобы он влажной тряпочкой протирал каждый листик от пыли было сложно, а растения отличались на редкость капризным нравом, нечета моему Вильгельму, способному пережить даже конец света.

– Господин Зейн, в вашей ситуации следует заняться учебой, а не устраивать набеги на учебные склепы факультета некромантии, – вступил в разговор декан артефакторного факультета Габриэль Батист.

Именно он придумал ту самую подвижную платформу, избавившую людей от необходимости подниматься и спускаться по лестницам. Теперь удобное устройство устанавливали во многих многоэтажных зданиях.

– Я приношу свои извинения, декан Батист, – спокойно произнес Киран.

Дурак догадался бы, что он вообще не сожалеет о содеянном безобразии. Ни на чуточку! Сложно испытывать неловкость за то, что в принципе выпало из памяти. Но я тоже ничего не помнила, однако испытывала! С другой стороны… хотелось бы больше подробностей, чтобы понимать, какого объема неловкость следует ощущать: всеобъемлющий стыд или так, просто мелкий конфузец.

– Объясните декану Кросману, господа студенты, зачем вы ночью напали на склеп Лавизов? – спросил ректор. – В нем только уборку провели, а тут вы с дерзкой эскападой.

– Мы? – ошарашенно уточнила я.

– Вы! – подтвердил ректор. – Перепугали благородных призраков. Снеговика зачем-то слепили.

Вот это мы вчера повеселились! От изумления я громко икнула и в воздух вырвался большой мыльный пузырь.

– Простите! – выпалила я и крепко сжала губы во избежание новых мыльных пузырей.

Уважаемые профессора проследили за его недолгим полетом с искренним любопытством.

– Простыми извинениями вы не отделаетесь, – через паузу проговорил декан некромантов и нехорошо прищурился, похоже, задумав недоброе. – Склеп Лавизов держится на честном слове. У него покосилась крыша!

Кажется, у нас тоже покосилась вчера крыша… Иначе объяснить, зачем мы полезли в некромантские угодья невозможно. Видимо, закапывали в могилу воспоминания о вчерашнем веселье, поэтому ничего не помнили и защищаться не могли. Только виновато извиняться.

– Мы посовещались с руководителями ваших факультетов, господа, – проговорил ректор, – и приняли решение, что вы займетесь восстановлением этого склепа. Господин Зейн проследит за