как там у неё дела. Сержант почему-то ответила не сразу, только на второй звонок, сообщила, что машина приедет за ними минут через десять. Рею не хотелось ещё раз тратиться на такси, он попросил, чтобы фургон забрал их с Рейн тоже. Теперь нужно только выйти к главной дороге из лабиринта узких переулков.

Что ж, незапланированная прогулка по ночному городу ничем не хуже посиделок в баре, - решил Фостер. Они шли по кривым улочкам, половина из которых никогда не видела асфальта и в лучшем случае была покрыта неровной брусчаткой. Яркая краска на фасадах невысоких домов осыпалась, выцвела под безжалостным солнцем, но в окнах горел тёплый свет, плыли уютные ароматы пряной домашней пищи. Тишину нарушали звуки разговоров, музыка, быстрая речь с телеэкранов, иногда блеяние барана или сонное кудахтанье кур.

Фостер замедлил шаг, запрокинул голову в небо с яркими точками звёзд. Он представил на секунду, что просто идёт по городу с девушкой. Нет никакой базы, на которую надо возвращаться, он – не лейтенант, а она – не его сержант. Просто туристы, путешественники без особой цели, просто потому, что им это нравится.

Интересно, могла бы Джейн быть его подругой в мирной жизни? Нет, слишком мало у них общего, только армия могла столкнуть так близко людей настолько разных. Впрочем, в гражданской жизни они так же могли быть коллегами, а коллеги порой отправляются вместе в бар после рабочего дня.

Только после бара он провожал бы Джейн домой, а не на гауптвахту. Воображение Фостера живо нарисовало картину: они идут по ночному Далласу, вместо военной формы на нем светлая рубашка и джинсы. А Рейн одета в платье, простое, но ей очень идет. Подчеркивает стройную талию и открывает до колен её длинные красивые ноги. Они смеются, болтают, обсуждают босса и коллег и, наконец, останавливаются у её дома. Джейн показывает Рею свои окна. А Фостер не спешит уходить, ожидая, пригласит ли она его подняться…

Лейтенант встряхнул головой, прогоняя неуместную глупую фантазию. Всякая чушь приходит на ум! Всему виной, конечно же, виски. Фостер разозлился на себя за такие дурацкие мысли и прибавил шагу.

– Рейн, ты здесь? Не отставай, – прикрикнул он.

Слева, в неосвещенном узком переулке, прозвучали шаги, а потом щелчок затвора. Фостер потянулся к поясной кобуре, но Рейн оттолкнула его в сторону, закрывая собой. Выстрел! Ещё один! Девушка вскрикнула, покачнулась и ухватилась за плечо Рея.

Фостер стрелял в темноту, и, судя по выкрику и звуку падения – попал.

– Держись, Рейн!

Придерживая девушку, Рей вытащил фонарь и посветил вперед. Одного он действительно подстрелил — мужчина лежал на спине неловко подогнув ногу, пистолет зажат в судорожно сведенных пальцах, на груди расползается тёмное пятно. Второй метнулся за угол и скрылся. Фостер не стал его догонять: Джейн со стоном осела на землю.

Рей склонился над Джейн, она стонала от боли, зажимала тонкими пальцами две раны на груди.

– Зачем, Рейн! Зачем ты это сделала?

Отчаяние сдавило грудь холодными пальцами. Джейн умирает по его вине и её уже не спасти. Всё потому, что он расслабился, замечтался, а нужно было внимательнее смотреть по сторонам! Знал ведь, что в городе полно террористов из Благословенного Союза. Одной рукой он придерживал голову Джейн, второй нашаривал мобильный, чтобы вызвать помощь.

– Воду, – прохрипела Рейн. – Меня надо в воду... Срочно…

– Тебя надо к врачам!

– Вода… спасет…

Фостер понимал – никакая скорая не приедет достаточно быстро, чтобы спасти её. Оставался один призрачный шанс. А вдруг? Терять уже нечего, но он должен сделать всё, даже если это кажется полнейшей чушью.

Времени на раздумья не было. Подхватив девушку на руки, Фостер вломился в первый же жилой дом, выбив ногой хлипкую деревянную дверь. Большая семья с кучей детей и стариков сидела на полу перед старым телевизором. Увидев Фостера с раненой девушкой на руках и с пистолетом, направленным на них, хозяева дома замерли, женщины заголосили.

– Ванная! Где ванная? – кричал Фостер по-арабски.

Тетки продолжали вопить что-то невнятное, хватаясь за детей. Седой старик указал скрюченным пальцем на дверь с облупившейся краской. Лейтенант рванул туда, молясь, чтобы в этом районе был рабочий водопровод. Рейн истекала кровью, хрипела – должно быть легкие пробиты. Её руки, ослабев, соскользнули с его шеи.

За дверью в тесной комнатке рядом с унитазом без сиденья едва поместилась старая проржавевшая ванна. Фостер осторожно опустил в нее Джейн, открыл кран.

– Здесь только холодная. Держись, ладно? – уговаривал её Рей.

Вода текла тонкой ржавой струйкой. Какое-то безумие. Чем это может помочь?

Джейн сжимала его ладонь похолодевшими пальцами. Её тело дрожало, зубы стучали. Ржавая вода смешивалась с кровью, заполняя ванну.

– Так медленно… – прошептала Джейн синими губами.

- Сейчас! Я все сделаю, Рейн, ты только держись!

Чертовы трущобы! Рей вскочил и с силой ударил ногой по крану, потом ещё раз, и еще, пока тот не слетел. Струя под давлением забила из трубы, быстрее наполняя ванну, орошая всё вокруг брызгами. Фостер опустился на колени, поднял лицо Джейн над водой.

– Джейн, открой глаза!

Она не отвечала, веки её дрожали, а губы беззвучно шептали что-то.

– Девочка, не вздумай подвести меня! – умолял Фостер. – Не было приказа умирать, слышишь?

Но Джейн вдруг обмякла, соскользнула вниз, полностью погрузилась в бурую воду. Рей попытался схватить её за руку, но его пальцы