что там ди Кимичи не удастся ее найти. Хотя риск все-таки существует. На нашу беду, у них там летняя резиденция. Правда, посещая город, они ею не пользуются. Да и на Родериго можно полностью положиться.

— Можно мне будет побывать там и повидать ее? — спросила Джорджия.

— Конечно, — ответил Паоло. — Это совсем недалеко. За несколько часов можно обернуться туда и обратно.

Лючиано вернул девочке ее маленькую лошадку.

— Береги ее, — сказал он. — Для ди Кимичи твоя лошадка может представлять не меньший интерес, чем настоящая.

— Равно, как и сама девица, я полагаю, — добавил Детридж, — ежели девица это, а не отрок. — Он чуть растерянно окинул взглядом мальчишеский костюм Джорджии.

— Здесь, в Талии, она проходит за мальчишку, — сказал Паоло, — хотя там, откуда она пришла, это девочка.

— Понимаю. Другая личина как бы, — кивнул Детридж. — У нас тоже часто так делают, разыгрывая пиесы в театрах.

— Почему он так странно разговаривает? — шепотом спросила Джорджия у Лючиано.

Юноша улыбнулся.

— Ты тоже обратила внимание? Это потому, что он, хотя и пришел из нашего мира, но из Англии времен королевы Елизаветы, царствовавшей четыре с лишним века назад… Разреши представить тебе доктора Уильяма Детриджа, основателя братства Странников. В Талии, впрочем, его имя Гульельмо Кринаморте, и он важная особа в Беллеции.

Детридж вежливо поклонился.

— А меня здесь, кажется, зовут Джорджио, — сказала девочка.

— Меня тоже переименовали, — заметил Лючиано. — Я теперь Лючиано Кринаморте. Доктор Кринаморте и его супруга Леонора — мои приемные родители. — Он поспешно отвел взгляд от Джорджии.

Девочка успела уже, однако, заметить кое-что,

— Мне непонятна одна вещь, — сказала она. — Я страваганте из другого мира, так, во всяком случае, сказал мне Паоло, а он сумел распознать это, потому что у меня нет тени. Но и у тебя, и у доктора Детриджа тень совершенно точно имеется, хотя вы пришли из того же, что и я, мира — пусть даже отделенного четырьмя веками во времени. Может кто-нибудь объяснить мне это?

* * *

Ринальдо ди Кимичи был несказанно рад вернуться в Ремору. Его пребывание в Беллеции было связано со многими неудобствами, а по временам и опасностями, Ринальдо же не был человеком очень уж храбрым. Он ненавидел Беллецию с ее зловонными каналами, нелепой жизнерадостностью горожан и противоестественным отсутствием лошадей. Но больше всего он ненавидел ее Герцогиню, красивую, умную и настолько превосходящую Ринальдо в искусстве дипломатии, что в ее присутствии он сам себе казался каким-то зеленым юнцом.

И всё же ему удалось свести с нею счеты. Не было больше этой страшной женщины, и, хотя Ринальдо не удалось поставить на ее место кого-то из собственного семейства, сменившая ее дочь была всего лишь девчонкой и, уж конечно, не ровней его дяде, герцогу Никколо.

Ринальдо направился в сторону конюшен Близнецов. Как будет дальше развиваться его карьера, он не знал, но в данную минуту у него было о дно-единственное желание — оседлать свежего скакуна и, с места бросив его в карьер, помчаться вперед.

Два года назад, когда скончался его отец и старший брат, Альфонсо, стал герцогом Воланы, Ринальдо остался не при деле. Не было ни свободного титула, который он мог бы унаследовать, ни сколько-нибудь подходящего занятия, так что он перебрался в Ремору и обитал в одной из множества предназначенных для гостей комнат папского дворца до тех пор, пока герцог Никколо не назначил его своим послом в Беллеции.

Сейчас Ринальдо чувствовал себя в округе Близнецов таким же своим человеком, каким прежде бывал только в своем довольно-таки угрюмом родовом замке в Волане, за много миль к северо-востоку от Реморы. Он заезжал туда по дороге из Беллеции, чтобы повидать Альфонсо и их младшую сестру Катерину, но своим себя там уже больше не чувствовал. Брат намеревался жениться и был озабочен мыслью о том, нашел ли для него Никколо подходящую партию. Предполагалось, что Ринальдо удастся выяснить это.

Ринальдо подумывал о том, чтобы предложить кандидатуру их кузины Франчески, неудачливой претендентки на титул герцогини Беллеции. Ди Кимичи всегда склонны были заключать браки, не выходя за пределы семейства, и можно было предположить, что Никколо благосклонно отнесется к этой идее. Одна из миссий, которые Ринальдо должен был выполнить в Реморе, состояла в том, чтобы убедить дядю Фердинандо расторгнуть первый брак Франчески с человеком, значительно старше ее, — членом Высшего совета Беллеции. Ринальдо проявил излишнюю, пожалуй, поспешность, устраивая этот брак, но ведь ему надо было, чтобы Франческа получила право участвовать в выборах правительницы города.

— Доброе утро, ваше сиятельство, — обратился к нему конюший Близнецов. — Я уже приготовил и оседлал для вас лошадь — Бачо, гнедую кобылу.

— Великолепно! — ласково поглядев на лошадь, воскликнул Ринальдо. В конюшнях Близнецов Бачо была его любимицей.

Не призовой скакун, вроде Бенвенуто, но чудесная, с очень ровным ходом лошадь.

— В прекрасной форме лошадка, не правда ли? — откуда-то из тени произнес, заставив Ринальдо вздрогнуть, знакомый голос.

Увидев произнесшего эти слова, Ринальдо поморщился, словно отболи. От Энрико, подобранного им в Беллеции, отделаться молодому послу оказалось так же трудно, как и от ощущения бьющего там повсюду в нос дурного запаха. После убийства Герцогини Беллеция для обоих стала не тем местом, где стоит оставаться. Ди Кимичи и любой, кто был близок к ним, превратились там в подозрительных особ, хотя прямых улик, которые связывали бы их со взрывом, ни у кого не было.

Ринальдо не мог отказать Энрико в помощи и рекомендовал его обоим своим дядям: Папе как человека с большим опытом ухода за лошадьми, а герцогу Никколо как неразборчивого в средствах шпиона. Тем не менее, сам вид этого человека действовал ему на нервы. Энрико совершил хладнокровное убийство — не первое, надо полагать. И хотя оно было исполнено по приказу самого же Ринальдо, на убийцу он смотрел с цепенящим тело ужасом, зная, что тот, если ему хорошо заплатят, так же легко и спокойно перережет глотку и собственному хозяину.

— Ну, и как они тут с тобой обращаются? — нервно спросил Ринальдо, мечтая только о том, чтобы поскорее отделаться от Энрико и выехать за городские ворота.

— Прекрасно, — ответил Энрико. — Приятно вновь