— А что тогда?

— У вас осложненный невроз и лосиносинхрозический симптом Бореля-Габса. Это редкое заболевание Вряд ли вы найдете его в интернете. Но я консультировался с академиком Сбарским.

— С самим Сбарским? — ахнул Лялик, и глаза его заблестели. — С тем самым, который написал «Заражение паразитами и снижение иммунитета у копытных»?

— Да, да, с тем самым. Мы с ним вместе учились. Так вот, с этой минуты — никакой самодеятельности. Для вас будет составлена специальная диета. Утром и вечером обязательно прогулка у пруда. Никакого чтения медицинской литературы — слишком возбуждающе действует на нервную систему. Принимать таблетки. Вот эти утром, а вот эти — вечером, — он поставил на стол два объемных ведерка с пилюлями. — И наконец, каждый день будете отмечать в этом дневнике все симптомы, а, по понедельникам, милости прошу ко мне на осмотр с дневником. Будем брать анализы, отслеживать изменения, корректировать дозировки. В остальное время — полный покой!

— Спасибо! — восхитился Лялик. — Ужасно, конечно, что я так болен, но мы будем бороться, да?

— Разумеется, — заверил Иван Иванович, собирая саквояж. — Главное — покой, режим и неукоснительное соблюдение рекомендаций.

У ворот Сказки, врача догнал дядя Петя.

— Иван Иванович, скажите честно, что мой лось сильно болен?

— Физически совсем не болен, — заверил доктор. — Но ситуация сложилась такая, что либо он заболеет понарошку, либо я — по-настоящему.

— Понятно, — усмехнулся сторож, — у него воображение и нервы, понимаете?

— Все понимаю. От этого и будем лечить.

— А что за таблетки вы ему оставили?

— Ах, это! — рассмеялся доктор — В одном ведерке мятные пастилки, а в другом — лимонные.

Как ворона Совриголова зимовала

В огромном дубе возле школы проживала, как вы уже знаете, Сова Голова. А не далеко на опушке леса ютилась ее непутевая подруга ворона Совриголова. Была она страшно безалаберная и ленивая. Летом ворона жила еще туда-сюда — спала в гнезде, которое отбила у галок, питалась ягодами, кукурузой с фермерского поля, яблоками с дач, да и вообще — летом еды много, ходи — закусывай. Сова Голова раз, встретив Совриголову, попеняла ей на беспечное и легкомысленное житье. Что, мол, делать станешь, как холода наступят? Нашла ли ты себе надежное пристанище? А запасы на зиму сделаны? А источник пропитания зимнего присмотрела-заняла? Но, Совриголова только отмахнулась и полетела себе весело каркать, разбойничать по чужим садам-огородам, да плескаться в речушке. Меж тем, лето, как ему и положено пролетело, надвинулась осень, начали сечь землю холодные дожди. Однажды, прилетев на знакомое поле, Совриголова увидала вместо высоких сухих стеблей кукурузы, только перепаханную, черную от дождя землю. Ворона кинулась на дачи, но и там, уборка урожая шла полным ходом, и никто, представьте себе, и не подумал оставить на ее долю хоть немного яблок или груш. Совриголова грустно поклевала рябины, скривилась и сплюнула — рябина была горьковатой и неприятно щипала язык. Весь день Совриголова летала над такими раньше гостеприимными полями и садами, но живот ее так и остался пуст. К вечеру полил дождь. Косые холодные струи хлестали по веткам. Ворона нырнула под крышу невысокого деревянного дома, стоящего на краю леса, устроилась на балке и нахохлилась. Внизу во дворе был оборудован большой вольер, Над открытой дверью висела табличка «Арчик». Внутри помещалась просторная теплая будка, несколько ковриков, ведерко с водой, столик-подставка и… огромная желтая миска. В миске была каша с мясом.

Ворона огляделась. Прямо под ней на крыльце лежала овчарка. Видимо, это и есть Арчик, поняла Совриголова. Крупный пес, с седеющей мордой спал, изредка поводя ушами. Совриголова слетела на дорожку и стала вприпрыжку бочком продвигаться к вольеру. Пес приоткрыл глаз и взглянул на ворону. Совриголова застыла.

— Ты что здесь? — буркнул пес

— Крак чего? Ничего, — развела крыльями ворона, — Устала, присела отдохнуть. Сейчас полечу дальше.

Арчик дернул носом и снова прикрыл глаза. Ворона вся напружинилась, подпрыгнула, расправила крылья, сделала небольшой круг над вольером, прицелилась и рванулась внутрь, там она заложила крутой вираж, налету зачерпнула клювом каши, вылетела и юркнула на балку под крышей.

— Уммммм — завела глаза Совриголова, — кашка что надо!

— Ты что делаешь, разбойница! — залаял снизу Арчик — Вот я тебя!

Ворона дожевала угощение, и перелетела на другую сторону дома. Туда, где он почти примыкал к забору, а значит плохо просматривался собакой. Совриголова осмотрела стену, нашла достаточно широкую выступающую балку, которая бала сверху хорошо защищена крышей, а со стороны улицы надежно прикрыта разросшейся сосной.

— Так —так, — пробормотала ворона. — А тут можно и зиму скоротать. Стена теплая, крыша, еще и сосновые ветки — задувать не будет. Пора вить гнездо.

Совриголова была молодой вороной. Еще никогда она не вила собственного гнезда. Когда по весне другие опытные вороны пытались ее научить этому сложному мастерству, Совриголова только отмахивалась, да говорила, что уж если жизнь будет так несправедлива, что заставит ее трудиться, и ей понадобится что-то в этом роде, то она, несомненно, как-нибудь справится и без ученья. Ведь есть же врожденные инстинкты, правда? Сейчас же она обнаружила, что либо ее инстинкты спят, либо, улетели в теплые края, как это заведено у некоторых пернатых. Ворона промучилась три дня, собирая по лесу ветки, таская их под стреху и пытаясь скрутить из них что-нибудь похожее на птичий домик.

— Давайте, сцепляйтесь же! Противные ветки, — шипела ворона, неуклюже утрамбовывая сучки в кучку.

Но, ничего не получалось, куча расползалась, а оставшиеся ветки больно кололи Совриголову в брюшко. Радовало одно — похоже, проблема голода была решена. Беспечный, привыкший к сытости Арчик часто оставлял полную еды миску без присмотра. Он редко доедал кашу до конца, Да и когда ел, любил отвлечься: пробежаться по двору и лишь потом вернуться доедать завтрак или ужин. Совриголова была тут как тут. Как настоящий пилот-профессионал она закладывала крутые виражи, ловко маневрировала в узком пространстве вольера и неизменно успевала ускользнуть до того, как на пороге возникал хозяин еды. С каждым днем внутри собаки росло недовольство сложившейся ситуацией. Наглая птица как будто насмехалась над ним! Он стал устраивать засады и пытаться перехватить нахалку, когда та совершает свои разбойничьи налеты. Он притворялся, что отходит от миски, а потом бросался воровке наперерез. То делал вид, что заснул, а сам бдительно отслеживал перемещения врага и кидался на бандитку, когда она пролетала достаточно низко. Но что может танковый корпус против авиации? Любой знаток