– Контур я видел, – качнул головой мой жених. – Я имею в виду другое, Алиса. Все вокруг будто затихло и замерло. Как перед дождем. Или перед бурей.

Я в ответ улыбнулась и, пожав плечами, предложила ему рассказать о своем предчувствии на завтрашнем собрании. Потом поцеловала его в нос и пожелала хорошо выспаться.

А ночью мне приснился сон.

Я снова стояла в коридоре с бесконечным множеством окон-зеркал, и рядом со мной снова находился Евгений Рейт.

– Привет, Огонек. Давненько мы с тобой не виделись.

По стеклянному полу стелился туман. Его клубы напоминали щупальца огромного спрута.

– Зачем ты преследуешь меня, Женя?

– Я не преследую, я хочу поговорить.

– Разговоры с тобой всегда чреваты неприятностями.

– Ты ко мне несправедлива, Алиса. Разве ты знаешь, что конкретно я хочу сообщить? Я бы мог побеседовать здесь, но мне сложно проецировать себя в твои сны. Убери чары хотя бы с одного зеркала. Между нами будет стекло, оно не даст мне втянуть тебя в неприятности.

Рейт протянул руку, чтобы дотронуться до моего плеча, но его ладонь прошла через него насквозь. Я же все равно отшатнулась в сторону и бросила случайный взгляд в одно из окон-зеркал. В нем виднелся кусочек нашего двора – старые качели, скамейка у детской площадки, кусочек газона и несколько тюльпанов с расположенной рядом клумбы. Примерно то же самое я видела из окна нашей кухни, только в более расширенном варианте.

– Тебе нечего бояться, Алиса, – сказал дракон. – Клянусь небом и огнем.

Я хотела ему ответить, но не успела. Все вокруг неожиданно потускнело. Рейт посмотрел на меня долгим серьезным взглядом, а потом растаял в воздухе.

***

На общедомовое собрание соседи-колдуны явились в полном составе, за исключением, разве что, младших Сорокиных, а также Гены и Сибиллы Генриховны, уехавших в отпуск. Даже Мастрикин, обычно игнорировавший любые подобные сборища, пришел к источнику вместе со всеми.

Глафира Григорьевна, как и обещала, вернулась домой накануне вечером, а потому тоже была на месте. Я обратила внимание, что колдунья выглядит моложе, чем обычно. Волосы ее по-прежнему были седыми, однако с лица пропали все пигментные пятна, значительно убавилось морщин, осанка стала ровнее, горделиво расправились плечи.

– У меня для вас две новости, соседи, – сказала Глафира, когда мы уселись на скамейки. – Как обычно – хорошая и плохая. Сначала плохая. Вы наверняка заметили, что в последнее время и в доме, и на территории ЖК возникают неприятные ситуации. Так вот, дальше будет хуже. Теперь хорошая: в начале июля все прекратится, и жизнь вернется в привычное русло.

Чародеи переглянулись.

– Я правильно понимаю, перемены связаны с корнями Перунова цвета? – поинтересовался Петя.

– Да, – кивнула Глафира Григорьевна. – Сегодня я весь день изучала магические потоки, укрывающие наш двор, и заметила, что они изменили вектор, и теперь текут по другой траектории. На самом деле, этот процесс начался несколько недель назад, когда рядом с домом укоренились Жар-цветы. Тогда искривление было небольшим, и в глаза почти не бросалось. Теперь же оно видно невооруженным взглядом. Магия, исходящая от живой воды, по-прежнему накрывает жилищный комплекс куполом, поэтому искривления происходят внутри него. Волшебство Жар-цветов вступает в конфликт с силами источника – они сталкиваются, и направление потоков сбивается. По мере роста папоротников сбои станут более серьезными. Это будет происходить до тех пор, пока не распустится и не завянет бутон. Ситуация осложняется именно тем, что папоротников несколько. Если бы он был один, на чары родника это никак не повлияло.

– Но ведь пять из них – пустоцветы, – удивилась Марина.

– Это не имеет значения, – махнул рукой Силуян Петрович. – Пока папоротник растет, магию выделяют все его корни. В ночь на Ивана Купалу она соберется в единый узел – там, где появится бутон.

– Верно, – кивнула Глафира. – Теперь о том, чем нам это грозит. В целом, ничего страшного в этом нет. В общем – каждый из вас должен внимательно следить за своим поведением. Вплоть до июля у вас могут происходить перепады настроения и обострение личных магических способностей.

Чародеи понятливо закивали. Я Глафирину мысль тоже уловила. Из-за столкновения волшебных потоков энергетический вампир начал острее чувствовать голод, а добряк Аркадий Петрович стал обидчивым и раздражительным. Между тем, возникает закономерный вопрос.

– Глафира Григорьевна, а как же Барсик? – громко спросила я. – Почему он восстал из мертвых?

– Потому что его похоронили в зоне действия магии родника, – ответил вместо колдуньи Мастрикин. – В обычной ситуации это повлияло бы только на сохранность тела. Оно бы не разложилось, а превратилось в мумию. Искривление же потоков попыталось кота оживить. Чтобы Барсик вернулся к полноценной жизни, его следовало окунуть в волшебный родник. Этого, как мы знаем, не произошло, поэтому зверь ожил условно. Предваряя дальнейшие вопросы, поясню: больше в окрестностях нашего дома никто восставать не будет. Сегодня мои коллеги поставили вокруг жилищного комплекса некроконтур, поэтому умертвий можно не бояться. Тем не менее, я убедительно прошу вас хоронить своих домашних любимцев за территорией ЖК. Во избежание неприятностей. Мы не знаем, как поведет себя магия завтра, поэтому лучше не экспериментировать.

Соседи закивали снова.

– Я тоже хочу вас кое о чем попросить, ребята, – Глафира Григорьевна встала с места и обвела собравшихся серьезным взглядом. – Если почувствуете, что с вами что-то происходит, не молчите и перемены не скрывайте. Говорите о них мне или кому-нибудь другому из нашего сообщества. Речь идет о безопасности всего дома, а в нем, как вы знаете, проживает более ста человек. Мы должны вовремя отреагировать на любую опасную ситуацию. Вы согласны со мной, соседи?

Домой все возвращались в задумчивом молчании.

– Мне кажется, баба Глаша сгущает краски, – заметила в какой-то момент шагавшая рядом со мной Арина. – Все наши колдуны, – люди работающие, и дома почти не бывают. Леший с лесавкой в чаще даже на ночь остаются, а мы с сестрами сидим в озерах, и в квартиру возвращаемся только чтобы поесть и поспать.

– Ничего, девоньки, – улыбнулся Аристарх Семенович. – Май уж подходит к концу. Даст Бог, не помрем, дотянем до Ивана Купалы.

У подъезда соседи разделились. Кто-то пошел домой, кто-то отправился на прогулку. Мы с Белецким отправились в магазин – я неожиданно вспомнила, что дома не осталось ни хлеба, ни молока.

Возвращаясь обратно, я отчего-то подняла голову и посмотрела на верхние этажи.

– Петя, – задумчиво сказала жениху, – ты знаешь, кто живет в квартире на одиннадцатом этаже, где на кухонном окне висит полосатая штора?

– Конкретно сейчас там никто не живет, – ответил тот. – Это квартира Евгения Рейта. А