задумчиво посмотрел на меня, потом распахнул дверь и сказал:

– Проходи. Я варю кофе. Будешь?

Пока варился кофе, мы болтали о том о сем. Он вспомнил, что я преподавал крав-мага[8] в его батальоне, и спросил, продолжаю ли я им заниматься. Я признался, что с тех пор набрал семь-восемь кило, и мы оба вздохнули. Когда он поставил чашки на стол, атмосфера между нами была почти дружеской.

– Ладно. О чем ты хотел поговорить?

– Тебе уже известно, что я частный детектив и что я за тобой следил.

– Да.

– В ту ночь, когда была ограблена твоя мастерская, я сидел у тебя на хвосте. И видел, что ты ограбил сам себя.

Он не набросился на меня. Даже не наорал. Он просто сидел и молчал. Это была не та реакция, которой я ожидал. Но все же я продолжил:

– Я понятия не имел о том, что увижу. Но накануне ограбления ты слишком часто отсутствовал по ночам. Твоя жена заподозрила, что ты ей изменяешь, и наняла меня. Я проследил за тобой до мастерской и видел, как ты туда заходишь. Потом я оттуда свалил. Я обязан соблюдать конфиденциальность по отношению к своим клиентам, поэтому без позволения твоей жены я не мог написать заявление в полицию. Но теперь я вынужден это сделать, потому что они подозревают в ограблении меня. Я только хотел поставить тебя об этом в известность.

Я не совсем понимал, чего хотел добиться этой исповедью. Но, так или иначе, не добился я ничего. Он улыбнулся и откинулся назад:

– Делай, что должен. Я был здесь. С женой. Мы смотрели кино.

– Не будь дураком. Нет ничего проще, чем доказать, что я говорю правду. Кто-то наверняка видел твою жену, когда она приходила ко мне. Всегда найдется какой-нибудь сосед, которому как раз приспичило выглянуть в окно.

Он обратился куда-то поверх моей головы:

– Дорогая, что мы смотрели в тот день, когда ограбили мою мастерскую?

Она появилась в дверях спальни в пушистом махровом халате:

– Мы смотрели «Гильду» с Ритой Хейворт.

– Это та, с длинными ногами?

– Она самая.

Пять минут спустя я уже был на улице. Стоял на тротуаре и смотрел в небо. Вдалеке взвыл автомобильный двигатель. Я опустил голову и увидел мчащийся прямо на меня «Фиат». Я попятился. «Фиат» выехал на тротуар. В последнюю секунду я ухитрился запрыгнуть во дворик у себя за спиной, перемахнув через живую изгородь.

Сперва кусты оцарапали мне руки, а потом я почувствовал удар. Боль от ступней поднялась к позвоночнику и достигла зубов. «Фиат» промчался дальше по улице и скрылся. Ко мне подбежал молоденький солдат, стоявший на автобусной остановке, и помог встать, повторяя без умолку: «Идиоты. Просто идиоты!» Я поблагодарил его и вернулся к своей машине. Я даже не потрудился проверить, установили они мне новый жучок или нет. Просто сидел в машине и пытался осмыслить увиденное несколько минут назад. Тот факт, что меня пытались сбить, меня не особенно смущал. Такое со мной уже случалось, и не раз. Беспокоило меня совсем другое: женой Шая Таля оказалась совсем не та женщина, которая посетила меня пару дней назад и представилась Риной Таль.

6

Домой я вернулся в половине десятого утра. Совершенно измотанный. Пожилые соседи, как всегда, копались в садике. Их потрясенные лица лучше всяких слов сказали, что видок у меня тот еще. Я улыбнулся им. Но, судя по всему, моя расцарапанная физиономия, сильно пострадавшая в акробатическом прыжке, спасшем меня от «Фиата», спокойствия не внушала. Я отказался от попытки произвести приятное впечатление и попрощался. На то, чтобы расстелить постель, у меня ушло целых пятнадцать минут. Наконец я лег прямо в одежде, прихватив с собой сдобную булочку, которую купил по дороге, и банку сметаны. Я макал булочку в сметану и ощущал, как калории движутся от горла к желудку. Последней моей мыслью, перед тем как провалиться в сон, было: наконец-то у меня появилась ниточка, за которую можно потянуть, чтобы размотать весь клубок. Мне нужно найти женщину, которая выдавала себя за Рину Таль, и выяснить, кто ее послал.

Когда я проснулся, вокруг стояла непроглядная темень. Я набрал на телефоне «15», и металлический женский голос сообщил, что сейчас двадцать один час сорок пять минут. Я охнул и скатился с кровати. Мне дали четыре дня на спасение от наркомана, которого я однажды арестовал и который зарежет меня в тюрьме, а я трачу двенадцать часов на сон. Я позвонил сестре, чтобы узнать, как дела у Рели. Рони ответила мне потоком отборной брани, и у меня сложилось ощущение, что я недостаточно занимался ее воспитанием.

– Сукин сын, я пытаюсь целый день с тобой связаться. Кравиц говорит, что ты в беде, я была уверена, что с тобой что-то случилось.

– Кравиц слишком много болтает.

– А ты слишком мало! Вечно ты лезешь на рожон. Если ты в беде, позволь ему помочь тебе. Он твой друг, и он классный полицейский. Или ты хочешь очутиться в тюрьме?

– Ошибочка. Кравиц не просто слишком много болтает, у него словесный понос. Он придет к тебе сегодня?

– Да. После двенадцати.

– Скажи ему, пусть постарается не уснуть. Я заскочу. Где Рели?

– Здесь. Кушает. Я достала ей кошерной еды из одного ресторана.

Черт возьми. Рели провела у меня два дня, и за все это время у нее маковой росинки во рту не было. Я как-то не подумал о том, что она не может есть еду из моего холодильника, в котором, кроме бекона, ничего не было.

– Дай мне поговорить с ней, – попросил я сестру.

Минуту спустя Рели взяла трубку. В телефоне ее голос звучал ниже и впервые был не таким напряженным.

– Шалом, Джош.

– Как твои дела?

– Хорошо. У тебя такая милая сестра. Жаль, что она все время ругается. Совсем как ты.

– Да.

– Когда мне можно вернуться домой?

– Я не знаю. Завтра я съезжу к твоему папе, поговорю с ним, и тогда посмотрим.

– Ты приедешь к нам сегодня?

– Может быть, позже, ночью.

– Разбуди меня, если я буду спать.

– Договорились.

Перед тем как выйти из дому, я побрился, осторожно обходя порезы. Брызгая на себя одеколоном, я чуть не заорал от боли, но, садясь в машину, почувствовал себя значительно бодрее. Я исходил из того, что фальшивая Рина Таль – или проститутка, или начинающая актриса, уверенная, что участвует в каком-то розыгрыше. Я поставил на первый вариант. Актриса – это было бы слишком просто. Серый