– Как же так? А мы, а полиция? Ничего сделать не можем?

– Что же тут сделаешь? Все молчат, и все друг за друга. А вот и пассажиры пошли!

На привокзальной площади началась суета. Извозчики помогали пассажирам поднимать чемоданы, вереницы грузчиков потащили тюки и мешки к подводам.

– Пошли, пора, – позвал за собой Трегубова Сивцев.

Они, никем не замеченные, пересекли площадь и подошли к одиноко стоящему экипажу. Трегубов оценил опыт Алексея Владимировича, – обычно полицейские мундиры были на самом виду, но в такой суматохе, никому до них дела не было.

В экипаж была запряжена кобыла не первой молодости, а на козлах сидел молодой парень в кепке, из-под которой наружу выбивались светлые кудри. Жидкие усы и козлиная бородка довершали образ извозчика.

– Здорово, Василий. А где отец то? – спросил, подходя к вознице, Сивцев.

– Здрасте, Алексей Владимирович, – отозвался сверху парень, мимолетно посмотрев на Трегубова, – болеют они.

– Болеют, говоришь. Похмельем что ли болеют?

– Угадали, Алексей Владимирович, – недовольно подтвердил догадку Сивцева Василий.

– А что ты без клиентов? Не дают тебе дружки батюшки заработать?

– Сейчас возьму кого-нибудь, – проворчал парень.

– Да? И где же? Нет уже никого.

Иван оглянулся: и вправду, поток пассажиров с вокзала закончился, последние подводы догружались и уезжали.

– Ну, на следующем поезде возьму. Это курский, клиентов мало, много транзитом в Москву едут. А следующий уж из Москвы придёт. А вы что здесь? – вдруг пришло в голову поинтересоваться Василию.

– Да вот, понимаешь, незадача, – начал Сивцев – товарищ мой книжку оставил, когда ехал с извозчиком. Хочет найти.

– А что, книжка то, дорогая была? – поинтересовался молодой извозчик.

– Обычная, но мне дорога, от родителей досталась, – вступил в предложенную старшим урядником игру Иван.

– А у кого забыли то? – спросил Василий.

– Не помнит он, у кого, – ответил ему Сивцев. – Говорит, в кепке и с бородой.

– Тут все такие, – засмеялся извозчик, – хоть на меня посмотрите. Звали то его как?

– То ли Пётр, то ли Павел, – сказал Иван.

– Павла чего-то не могу вспомнить тут, – засопел Василий. – Точно наш, с вокзала, был?

– Да, я прямо тут садился,– сказал Иван. – А Петра знаешь?

– Петров даже двух знаю. Как книжка то называется?

– А ты что, читать умеешь? – спросил Сивцев.

– Я – нет, но если поспрашивать, нужно же знать, что ищу.

– Ты нам скажи, где этих двух Петров найти, мы сами поспрашиваем, – сказал Трегубов и заметил, как сразу напрягся Василий.

– Думаю, мне сподручнее будет, – сказал он.

– Хорошо, если ты готов помочь, давай так, – согласился Сивцев. – Ваня, как книжка называлась?

– Дон Кихот, – ответил Иван.

– Дон Ки… что? – переспросил Василий.

– Дон – это не река, а титул такой в Испании, как у нас граф, – пояснил Трегубов, – а Кихот – это фамилия.

– А – а, так бы сразу и сказали: спанский граф Кихот. Хорошо, поспрашиваю. Но это когда батя поправится, сейчас работать нужно.

– А он разве не сегодня поправится? – удивился Сивцев. – Или в запой начал уходить?

– Да, – грустно сказал Василий, – отоспится – и опять к Платону, у того тетка умерла, уже дня три пьют.

– Так тетку любил, что три дня горькую пьет этот Платон? – спросил Иван.

– Так не горькую, наследство обмывают! Говорят, там столько, что пей да пей, но не пропьёшь, – усмехнулся молодой извозчик.

Полицейские переглянулись.

– А что, – спросил Трегубов, – говоришь, тетка три дня назад преставилась?

– Вроде как да, – пожал плечами Василий.

– А ну-ка, Вася, – залезая в коляску сказал Сивцев, – похоже, твои сегодняшние клиенты – это мы. Едем к нам.

12.

Когда Трегубов вошёл, никто не удостоил его взглядом, всё внимание было приковано к сидевшему прямо на столе и буквально упивавшемуся вниманием Семёнову.

– «Неужели только щи да каша? – говорит барыня. – А как же десерт?» «А десерт уж там, где приспичит, – ответил крестьянин!» А, вот ещё! – продолжал Семёнов, когда смешки улеглись. – Встречают, значит, нашу императорскую семью морским парадом два корабля: «Рюрик» и «Ижора». И тут Мария Фёдоровна, позабыв как читать русскую «Р», начала читать её на французский манер: «Пюпик» и… А тут его Императорское величество быстро её останавливает: «Стой, дальше не читай».

Полицейские расхохотались. Неожиданно открылась дверь кабинета Столбова.

– А ну, тише, Семёнов! Чтобы я больше не слышал от тебя анекдотов про императорскую семью. Какой пример ты, как полицейский, подаешь? – строго выговорил пристав.

Дверь закрылась, и Семёнов хотел уже как-то прокомментировать ситуацию, но тут Столбов снова выглянул из кабинета и неодобрительно посмотрел на него:

– И слезь со стола!

Дверь снова закрылась. Трегубов подошёл к Семёнову и спросил:

– А что вообще происходит?

– Ждём городовых, – пожал плечами тот. – Илья Петрович хочет больше людей.

Открылась входная дверь, и появились легкие на помине городовые. Всё тот же Антонов, который обнаружил убитыми сестёр Петровых, и незнакомый Трегубову молодой детина под два метра ростом, который с трудом прошёл в дверь. «Наверное, он из другой полицейской части города», – подумал Иван. Столбов услышал, как за детиной захлопнулась дверь, и вышел посмотреть, кто пришёл.

– Хотели Алёшу? – спросил улыбающийся Антонов, – получите Алёшу.

Здоровяк скромно замялся за спиной городового, а у Столбова от удовольствия разгладились морщины на лбу.

– Так, – громко привлёк он к себе внимание, – все, кто нужен, уже здесь. Идём на задержание опасного убийцы, извозчика Платона. Предполагаем, что он убил и ограбил сестёр Петровых. Он мужик здоровый, и долго не думает, перед тем как воткнуть нож в ближнего своего. Поэтому, прошу всех быть настороже. Понятно?

Столбов оглядел собравшихся полицейских, которые дружно загудели, что всё они знают, и этот у них не в первый раз.

– Ещё прошу, – продолжил пристав, – без смертельной необходимости не применять револьверы. Если уж невмоготу стало, прежде, чем пулять куда не попадя, нужно сперва проверить, что там нет никого из своих!

Полицейские снова загудели, мол, и так понятно, о чём тут разговаривать.

– План такой, – сказал Илья Петрович и окружающие замолкли, – он очень простой: окружаем дом душегуба – незаметно окружаем! – и стучимся. Если Платон открывает от интереса кто к нему пришёл, то Алёша налегает на него, и мы его вяжем. Если не открывает, то Алёша выбивает дверь, как в прошлый раз. Все помнят? И мы его опять-таки вяжем. Алёша, ты понял?

Детина только кивнул в ответ. Тут голос подал недавний рассказчик анекдотов:

– А, может, возьмем Василия? Он постучит. Платон его знает, запустит его, а тут мы, а?

– Никаких цивильных на операции, – ответил пристав. – А ну он нас увидит и Ваську этого ножом