создан Институт Юнга – исследовательская лаборатория, принимавшая студентов и ученых, а в 1955-м – Международная ассоциация аналитической психологии, которая намеревалась объединить различные клубы и общества юнгианского толка (сегодня в мире их насчитывается около 60). Юнг также откликнулся на приглашение престижных зарубежных университетов, которые все больше интересовались его работами: в 1936-м он приехал в Гарвард и получил звание почетного доктора; в следующем году он получил такую же награду в Йельском университете и в Индии, где он стал почетным доктором университетов Бенареса, Калькутты и Аллахабада. В конце Второй мировой войны в Базельском университете специально для него была создана кафедра медицинской психологии, но он преподавал там всего шесть месяцев из-за постоянных проблем со здоровьем (в основном с сердцем) и нелюбви к университетскому образованию. В течение двадцати лет, с 1933-го по 1953-й, Юнг также каждый год ездил в Аскону, на берег озера Маджоре, для участия в знаменитых «Встречах Эраноса», где он обсуждал с учеными высокого уровня все занимавшие его антропологические вопросы: мифологию (с Карлом Кереньи), историю религий (с Мирчей Элиаде), гнозис (с Жилем Киспелем), еврейский (с Гершомом Шолемом) или мусульманский мистицизм (с Анри Корбеном), египтологию (с Гельмутом Якобсоном), христианские символы (с Хуго Ранером), историю искусства (с сэром Гербертом Ридом) и т. д.

1933–1939: смутные годы

Во время его поездки в Соединенные Штаты в 1936 году в американском фрейдовском психоаналитическом сообществе раздались голоса против приезда Юнга в Гарвард, учитывая его сотрудничество с немецким психотерапевтическим журналом, возглавляемым нацистами. После Второй мировой войны были опубликованы статьи, в основном в США, в которых он открыто обвинялся в антисемитизме и симпатиях к нацистскому режиму в период с 1933-го по 1939-й. Эти обвинения вызвали полемику, которая не закрыта до сих пор, что серьезно подорвало его репутацию.

Так как предмет сложен и требует основательного и полного изучения, лишь отстраненная и глубокая биография Юнга позволит нам сформировать достоверное мнение по этому вопросу, вызывающему накал страстей и жаркие споры. К счастью, эта работа существует: биография Юнга объемом 1300 страниц, написанная Дейдре Бэйр и опубликованая в США в 2003 году, во Франции – в 2007 году, а затем в 2011 году в новом переработанном и расширенном издании. Бэйр, профессор сравнительной литературы Пенсильванского университета, была заинтригована вызывающим разногласия характером Юнга в американских психоаналитических и психиатрических кругах, где он был предметом как восхищения, так и ненависти. Заявляя, что у нее нет предубеждений по этому вопросу, движимая большим интеллектуальным любопытством, в течение восьми лет она проводила тщательное расследование и, в частности, получила доступ к семейным архивам Юнга, до этого момента закрытым для исследователей. Не найдя лучшего источника по этому вопросу, я попытаюсь подвести итоги ее работы на следующих страницах.

При чтении работы Бэйр кажется, что Юнг не был ни нацистом, ни антисемитом, но допустил несколько серьезных ошибок, проявляя гордость, безрассудство и наивность. Первоначально я согласился с этим мнением, но обращение к другим источникам, более критичным, чем биография Бэйр и некоторые непроцитированные тексты, заставляет меня сегодня более детально рассматривать этот вопрос. Хоть Юнг не был ни нацистом, ни ярым антисемитом (в таком случае я бы никогда не написал о нем книгу, каким бы живым ни был мой интерес к его идеям), он явно был временно увлечен нацизмом в начале 1930-х годов и однажды в статье, опубликованной в 1934-м, сделал замечания, которые можно назвать антисемитскими.

В 1930-м Юнг стал вице-президентом немецкой медицинской психотерапевтической ассоциации, целью которой было объединение всех течений – особенно фрейдистского, адлерианского и юнгианского: Allgemeine Ärtztliche Gesellschaft für Psychotherapie.

Эта ассоциация, штаб-квартира которой находилась в Берлине, издавала престижный медицинский журнал Zentralblatt für Psychotherapie, широко распространяемый в Европе. Как только Гитлер пришел к власти 30 января 1933 года, ассоциация и журнал были переданы под контроль нового режима через Маттиаса Геринга, немецкого психолога, члена ассоциации и двоюродного брата Германа Геринга, одного из главных нацистских лидеров. В июне 1933-го президент ассоциации и главный редактор журнала Эрнст Кречмер, еврей, подал в отставку в ответ на антисемитские меры, которые с февраля 1933-го начали ограничивать свободы евреев: санкционирование произвольных арестов, бойкот еврейского бизнеса, увольнение с государственной службы, исключение из университетов и т. д. 10 мая 1933 года по всей стране произошло ужасное сожжение книг: десятки тысяч книг – включая все работы Фрейда – были сожжены на площадях студентами-нацистами. В 1935-м законы о гражданстве рейха – жуткие Нюрнбергские законы, – которые были направлены на «защиту немецкой крови и чести», исключили из числа граждан евреев, которые мало-помалу были полностью маргинализированы и стигматизированы (J в паспорте, обозначающее Jude – «еврей» по-немецки); в 1938 году это насилие достигло кульминации во время Хрустальной ночи 9 и 10 ноября.

Согласно уставу ассоциации, Юнг как вице-президент был обязан сменить Кречмера, с чем он соглашается. Это решение будет подвергнуто критике, и некоторые уже увидят в нем доказательство его антисемитизма и попустительства нацистскому режиму.

Все куда сложнее. Кречмер сам подтолкнул Юнга принять предложение, думая, что швейцарец Юнг, не будучи евреем, добьется большего успеха, чем он, в предотвращении полного подрыва ассоциации и журнала нацистской пропагандой. Юнг разделяет эту точку зрения, и именно так он позже будет обосновывать свое решение. Бэйр приводит многочисленные документы, которые показывают убежденность Юнга в том, что он сможет спасти психотерапию в Германии, сотрудничая с нацистским режимом. Его первая задача – не допустить исключения еврейских врачей из ассоциации. Он навязал Герингу присутствие рядом с ним Рудольфа Аллерса, еврея, сотрудника, отвечавшего за рецензии на произведения в журнале. Но прежде всего ему удалось добиться изменения устава ассоциации юристом Владимиром Розенбаумом, чтобы его коллег-евреев не изгнали. Розенбаум и Юнг нашли уловку: поскольку еврейские психотерапевты были автоматически исключены из ассоциации в Германии из-за антисемитских законов, было необходимо структурировать ассоциацию в национальные группы, чтобы они могли присоединяться как отдельные лица через другую страну. Это позволило бы немецким еврейским психоаналитикам сохранить свой профессиональный статус и продолжать заниматься профессией.

Юнгу удалось навязать новые законы Герингу, и Бэйр сообщает, что спустя годы после этих событий Розенбаум все еще был доволен тем, что «заставил это сборище нацистов проглотить законы, подготовленные евреем!» [4]. За этим успехом следуют еще несколько, но в целом Юнгу приходится проглотить немало оскорблений, самое ужасное из которых – когда Геринг публикует, вопреки его согласию, в международном издании обзора редакционную статью, рекомендуя прочитать «Mein Kampf»[10] всем психотерапевтам. После этого оскорбления Юнг не решился уйти в отставку, но вновь подумал, что принесет больше пользы немецкой психотерапии, поддерживая диалог, а не осуждая открыто нацистский режим, которого он не придерживался. Об этом свидетельствуют частные и публичные показания, особенно во время его поездки в Соединенные Штаты в 1936 году, где он усилил свою критику Гитлера.

Зная о зверствах, совершенных нацистами, легко сказать в ретроспективе, что Юнгу никогда не следовало соглашаться на это сотрудничество. Но если мы поместим себя в контекст середины 1930-х, мы поймем, что великие демократии и Юнг делают одну и ту же ставку: пытаются поддерживать диалог с нацистским режимом в надежде успокоить его и спасти немецких евреев от антисемитского безумия. Многие, как Уинстон Черчилль, считали, что история еще не вынесла свой вердикт, – это подтверждается написанными им в 1935-м строками:

«Мы не можем сказать, является ли Гитлер тем, кто вновь ввергнет мир в новую войну, ведущую к непоправимому концу нашей цивилизации, или же он войдет в историю как человек, который восстановил честь и спокойствие великой немецкой нации, чтобы вернуть ее, безмятежную, полезную и сильную, в центр круга великой европейской семьи» [5].

Чтение диалогов между нацистскими высокопоставленными лицами, курировавшими ассоциацию и журнал, в частности Маттиасом Герингом и психиатром Эрнстом Цимбалом, даст нам понять, что они сделали ту же самую ставку в отношении Юнга. Путем компромисса они согласились работать с ним, надеясь, что он в конце концов примет их взгляды – они сами прекрасно осознавали, что он не разделял их и что им придется столкнуться с «огромными трудностями» [6], чтобы убедить его привести ассоциацию и журнал в соответствие с нацистской политикой, по словам