в сторону входа, спотыкаясь об лестницы.

Я решил, притаившись, засесть в машине. Я напоминал себе мальчишку, который по уши влюблён в девчонку и который следит за ней из окопа, чтобы та не спалила.

Прошло пять минут, десять. Полчаса. Час.

Не выдержал. Захлопнул дверь автомобиля и подошёл к стойке информации.

— Добрый день. А вы не подскажете, к вам не поступала женщина с фамилией Нелидова?

— Здравствуйте. Мы не распространяем информацию о наших пациентах.

— А если я скажу, что из полиции? — я достал ксиву и показал девушке-манеджеру. На бейджике написано «Алёна».

— Тогда нужен ваш ордер.

— Ясно, понял, — ничего я не выбью из этой злюки.

Как только развернулся, увидел перед собой заплаканную Женю. Она с таким страхом и недоверием посмотрела на меня, будто увидела прилетевшего пришельца, который готовился её съесть.

Глава 13. Евгения

Как только мне сообщили о том, что маму положили в больнице, я тут же направилась к ней. В палату меня впустили не сразу, сначала я выслушивала полчаса речь врача, который объяснял мне какими-то сложными словечками диагнозы. Когда понял, что я ничего не понимаю, произнёс:

— Не переживайте, с вашей матерью всё будет в порядке. Сейчас ей нужен покой и отдых. А мне нужно идти. Ждут пациенты.

— Хорошо, спасибо, доктор. А я могу к ней зайти?

— Да, только ненадолго, — ответил врач и покинул поле моего зрения.

Я вошла в палату. Мама лежала и усталыми глазами смотрела на меня. Рядом с ней стояла капельница.

Я подбежала к маме и обняла её. Из моих глаз полились слёзы. Я знаю, что не должна расстраивать маму, поэтому быстрыми движениями вытерла глаза и через пару минут наигранно улыбалась.

— Всё хорошо, доченька, не переживай так за меня. У тебя как дела? Тебя отпустили, Женя?

— Да, мама, — произнесла я.

Рассказала ей всё в деталях, упуская момент, где ко мне приставал один из полицейских. Про следователя Царёва тоже решила не упоминать.

— Ах, Евгения. Я тебе говорила, доча, держаться от него подальше. А ты меня не слушала.

— Да, мама, я помню. Больше я к нему ни на шаг.

— Как я люблю тебя, Женька.

— И я люблю тебя, мама.

Мы ещё долго болтали, пока мама не заснула после моих выдуманных историй.

Я накрыла её белой простынёй и спустилась на первый этаж. Ночевать в палате не положено. В общежитие меня скорее всего не пустят. Решила всё же сходить туда, вдруг та ворчливая бабка успокоилась.

Пока я снимала бахилы, услышала знакомый голос.

— … да, Нелидова.

Посмотрела на говорящего мужчину. Не может быть… Это Максим Романович. Но что ему понадобилась от меня и моей мамы.

Я благодарна ему за то, что он помог мне. Но и одновременно я была зла на него. Это он запретил моей маме повидаться со мной и сказал ей всякие ужасы про меня. После этого маму сразу же забрала скорая.

Я подошла к нему и злым голосом спросила:

— Что вам нужно от нас с мамой?

Я увидела в его глазах панику, которую он старался притупить, выравниваясь в плечах.

— Хотел уточнить, что произошло.

— С нами всё в порядке. Я признательна вам за вашу помощь, но, пожалуйста, оставьте нас в покое. Маме и так плохо. А теперь, извините, мне пора идти.

С этими словами я развернулась и пошла к выходу.

***Я подошла к зданию общежития. Страх накатил на всё тело. Внутри всё сжималось, что не хватало воздуха в лёгких, но нужно было собраться и пойти вперёд.

Я глубоко вздохнула и уверенными шагами пошла ко входу. Открыла дверь и прошла к стойке, где сидела бабушка Антонина Степановна. На её глазах сидели большие очки с толстой линзой. Как только она увидела меня, усмехнулась.

— Чего тебе, тюремщица?

Да что она себе позволяет. Совсем кукуха съехала. Пересиделась походу. Хорошо, Женя, успокойся. Скандалы тебе не к чему. Ещё пару недель и тебя больше не будет в этом городе.

— Добрый вечер, где моя новая комната?

— Ишь что захотела. Проваливай давай, пока я полицию не вызвала.

— Я учусь в колледже, а значит, имею полное право на место проживания.

— Нет больше твоей комнаты. Не фиг было палить её. Быстрее уходи, иначе звоню ментам.

Она уже взяла телефон и начала набирать какие-то цифры.

— Всё, ухожу, — ответила я, подняв руки вверх выше локтей, будто сдаюсь, чтобы успокоилась и убрала трубку с уха.

Вышла на свежий воздух, чтобы отдышаться. Время уже было позднее. Стало темнеть.

Позвонила в несколько отелей. Тишина. Мест нет. Сказали, чтобы перезвонила рано утром, возможно, свободные номера найдутся.

Оставалось одно место проживания — больница. Буду надеется, что меня не выгонят.

***- Девушка, я же сказала в больнице ночевать нельзя. Мне в полицию позвонить?

— Нет, не надо. Я уже ухожу.

Мне сейчас для счастья только полиции не хватало.

В этом городе подруг было немного. Вспомнила про одногруппницу Илону. Она живёт с парнем. Она хвасталась трёхкомнатной квартирой своего кавалера. Может, они найдут для меня лишнюю койку на одну ночь.

— Слушаю, — услышала я в трубке, — кто это?

— Это Нелидова Евгения. Илона, можно у тебя переночевать.

— Ой нет, Жень. С уголовницами не связываюсь. Ищи себе другую ночлежку. Аривидерчи.

Она бросила трубку, а я стояла, как вкопанная. Вот тебе и подруга. Как списать, так она первая ко мне бежит. А как помочь — первая убегает. Подруга блин.

Тогда буду ночевать на улицу. Буду гулять, пока не устану. Надеюсь, выдержки хватит до утра. В семь открывается библиотека. В восемь тридцать начинаются пары. У меня будет два часа, чтобы выспаться.

Прошла несколько кварталов. Шла по ту сторону, где было больше людей, чтобы